Убийство русалки - стр. 34
– Я могу все объяснить. Почему я ходил к этой девушке, – проговорил Ханс Кристиан, голос срывался от отчаяния, которое билось внутри испуганным зверем.
Ничего из этого не вызвало у надзирателя никакого интереса. Вместо этого он толкнул Ханса Кристиана вперед в коридор. К решеткам камер прижимались лица в надежде увидеть что-то, сквозь прутья протягивались руки в надежде ухватиться за него.
Стихи все еще звучали из соседней камеры. Ханс Кристиан на мгновение остановился и бросил взгляд внутрь. Обнаженная фигура у стены. Лицо и все, что ниже пояса, были запачканы землей и грязью. Стена за его спиной была исписана словами из стихов: солнце, бочка, моча. Еще на ней нарисовано солнце с длинными, изогнутыми руками, как у морской звезды. Он кинулся к решетке и схватил Ханса Кристиана за руку.
– Когда красный сменяется белым в туннеле…
Надзиратель появился мгновенно рядом и сильно ударил по худой руке. Но она не выпустила Ханса Кристиана.
– Когда красный сменяется белым в туннеле…
– Отпусти его, безумец, – закричал тюремщик и ударил его еще раз.
Золотарь разжал руку, и Ханс Кристиан поковылял дальше. Он все еще слышал золотаря у себя за спиной.
– …проиграли мы Шнайдеру в вечной дуэли!
– Давай, давай! – Надзиратель потерял терпение и подтолкнул Ханса Кристиана вверх по лестнице. В большую комнату наверху, где все выглядело и звучало так же, как и вчера. Та же суета, те же мольбы. Не хватало только Козьмуса на его стуле. Все снова повторялось. Может быть, нашлись еще свидетели? Кто-то, кто видел его в темных закоулках за домом терпимости, его длинную фигуру, склоненную над красавицей Анной с ножницами в руке.
Какой-то человек встал перед ним, когда Ханс Кристиан уже направился к жесткой скамье. Знакомые глаза под кустистыми бровями.
– Андерсен?
Это Йонас Коллин. С криво пристегнутым воротником, как будто он только что встал с постели и направился прямиком в Суд.
– Я… – Больше Ханс-Кристиан ничего не сказал, пока Коллин не поднял руку.
– Спокойно, приятель. Не нужно больше ничего говорить.
Коллин кивнул надзирателю, который сразу же расстегнул наручники. Он взял Ханса Кристиана за руку и вывел его вверх по лестнице. Элегантный экипаж семьи Коллинов, блестя отделкой, стоял дальше по улице, как будто старший Коллин стыдился забирать своего сына родом из Оденсе из Суда подобным образом.
Девочка в башмачках сидела и ждала на лестнице. Она поднялась и проковыляла к Хансу Кристиану. При свете дня она выглядела старше.
– Я сделала так, как вы попросили, я поймала господина Коллина, – сказала она. – Это не моя вина, что сына не оказалось дома. Я подумала, что лучше получить любого Коллина за ригсдалер, чем никакого Коллина.
Ханс Кристиан послал Коллину взгляд, но он уже садился в экипаж.
– Мой башмачок, – напомнила она.
Он забыл его в камере. А здесь стоит она. На одной ноге.
– Я сожалею, – сказал он и послал ей долгий взгляд, и шагнул в экипаж. Что он может сделать? Не все заканчивается хорошо.
Он упал назад, на сиденье напротив Коллина, и только сейчас понял, что начальник полиции тоже сидел в экипаже, сложив руки на деревянной трости между ногами. Они с грохотом завернули за угол, на Виммельскафтет.
– А теперь слушайте, Андерсен, – сказал Коллин. – Я поговорил с господином Браструпом…