У каждого свой путь. Книга первая - стр. 17

– Как себя чувствуешь?

– Нормально, только ребра болят. Не знаешь, они еще не явились?

– В доме Горевых тихо. Может, спят, а может и не пришли. Я не пойду и тебе не советую. К Лешке могу сбегать, если хочешь.

– Не надо. Я не собираюсь никуда идти. Колька – мой враг. Насчет Витька –не знаю. Пусть сам решает.

Она допила молоко. Стерла крошки со стола и ополоснула кружку. Пригласила:

– Проходи в мою комнату. Я сейчас…

Парень прошел в знакомую спаленку с уютными светлыми обоями в мелких розочках и сел за стол. Маринка вскоре вбежала в комнату с тюбиком и гримом в руках:

– Ты видел, как Нина этим красилась? Тогда замазывай!

Села на стул и подняв лицо кверху, застыла. Толик трудился около часа. Он даже вспотел от старания. Наконец объявил:

– Готово!

Она подбежала к зеркалу: на нее смотрело ее прежнее лицо. Только приглядевшись, можно было заметить слегка проступавшую синеву и припухлость под глазом и на скуле. Но Маринка вовсе не собиралась давать себя разглядывать. Она улыбнулась Толику:

– Тебе бы гримером работать! Здорово получилось!

Ни отец, ни мать вечером ничего не заметили. Да им и не когда было приглядываться: забивали привезенное с поля сено на сарай. Его была огромная телега, и им пришлось помахать вилами всласть. Маринка собрала в это время огурцы. Затем полила огород в одиночестве, таская воду из колодца на коромысле. Мать принялась за хозяйство: напоила поросят и овец, подоила корову. Дочь посолила огурцы в банки. Возле дома около девяти вечера раздался знакомый свист. Девушка выглянула из дверей. На верхней жердочке ворот, словно воробей, сидел Леха. В предзакатных лучах солнца его лица не было видно. Она вышла и подошла поближе. Тот спросил ее:

– Вы чего ночью с Толяном удрали и ни слова не сказали? Колька ночью в шиповник попал, все лицо исцарапал.

Она поняла, что Колька ничего ни брату, ни Лехе не сказал. Сообразила и другое: лицо Гореву она «разрисовала». Спокойно ответила:

–Комары закусали, а вы спокойно спали. Мы не стали будить.

Он возбужденно заговорил:

– Я к Горевым только что заходил! Колька с Витькой подрались. Дядька Леша с теткой Машей растаскивали, а сейчас отец сам Кольку свернутыми вожжами бьет. Сильно хлещет! Витька меня из дома выпроводил. У него все лицо разбито, а сам орет: «Ты мне теперь не брат! Сволочь ты, сволочь!». И чего они так распетушились? На рыбалке все нормально было. Может, ты сходишь?

Марина пожала плечами и отказалась:

– К дяде Леше под горячую руку я не хочу попадать. Завтра все узнаем!

– Тогда пошли за Толюхой и айда купаться.

Она хотела согласиться, но вспомнила о синяках на боках и отказалась:

– Купаться что-то не охота. Может, просто посидим у меня? Музыку послушаем. Я тут «Аббу» достала. Посиди здесь, вдруг Витек придет, а я за Толиком сбегаю.

По дороге она объяснила Белову создавшуюся ситуацию и о том, что услышал в доме Горевых Леха. Толик вздохнул:

– Дядька Леша может к твоим родителям прийти. Тогда всем влетит, и твои отец с матерью нам доверять перестанут.

– Тогда надо перехватить отца Витьки и Кольки по дороге.

– Как ты себе это представляешь?

– Придется посидеть часок на заборе возле нашего дома. Чем Леху отвлечь?

– Я знаю… – Белов развернулся и галопом припустил назад. Вернулся он с толстым журналом: – Леха, смотри, что у меня есть! Батька в городе купил. Домой дать не могу, ругаться будет. Давайте посмотрим втроем…