Ты моя война - стр. 19

– Дай руку, – требует вернувшийся парень и опускается на колени передо мной.

Ставит на диван аптечку, открывает и, пошарив в ней, достаёт тюбик. Как оказывается несколькими секундами позже, это спрей против ожогов. Он занимается моей раной со знанием дела, но удивляет меня бережность, с которой он это делает. Аккуратно, не сильно сжимает, не дёргает. И вовсе выбивает из колеи, когда он дует на ожог.

По телу пробегают крупные мурашки, словно меня холодной водой окатили. Я вздрагиваю, но сдерживаюсь, не отстраняю руку, хоть порыв и был, но это скорее на инстинктах. Просто сжимаю зубы и сглатываю ком в горле, приказывая себе не плакать. Он всё замечает, но ничего не говорит, продолжая возиться.

– Потерпи, – коротко бросает, не глядя на меня, но этот приказной тон совершенно не вяжется с его действиями.

Но я терплю, щёки жжёт и без ожога, и не от боли. От его прикосновений. И в его движениях нет ничего лишнего, нет доброты или заботы, только холодное спокойствие. Как будто ему всё равно, но при этом всё должно быть сделано правильно. Всё чётко по инструкции.

– Всё, – говорит и отходит, оставляя аптечку на диване.

Я тяну руку к себе, осторожно прижимаю к груди. Боль, конечно, есть, пульсирует, отзывается в пальцах, но терпимая.

– Спасибо, – тихо бросаю, хотя это он виноват, что подкрался так незаметно и напугал.

Но не говорю это вслух, сижу, не двигаясь, и не знаю, что делать дальше. Кофе пить перехотелось, но и в комнату подниматься не хочу, надоело сидеть в четырёх стенах.

Ратмир стоит у окна, молчит, спина прямая, плечи напряжены. Видно, что о чём-то думает. О чём, не знаю, но явно не обо мне. Хотя, может, наоборот, только и думает, как с этим всем быть, как бы поскорее от меня избавиться. Ему наверняка не особо по душе торчать в этом доме посреди леса.

– Зачем ты вышла? – спрашивает, не оборачиваясь.

– А разве ты не этого хотел? – отвечаю вопросом, и он медленно поворачивается и окатывает меня удивлённым взглядом. – Дверь на запер, – пожимаю плечами, выдерживая зрительный контакт.

– Не такая глупая, чтобы пуститься в бега, – говорит, и звучит это как комплимент.

Хочется сказать, что это место мало чем отличается от моего дома, но я молчу. Потому что всё, что скажу, не будет воспринято всерьёз. У людей вокруг другое мнение на мой счёт, потому что они видят только оболочку. Красивую обёртку нашей семьи, но они не знают, что внутри всё прогнило.

И Ратмир такой же, он делает выводы сам, назвал меня принцессой. А мне не хочется быть принцессой, дочерью бизнесмена, который поднялся на вершину по трупам. Не хочу жить той жизнью, которую мне навязывают. Свободы хочу, без контроля, без указаний как мне одеться, как себя вести, где учиться и с кем общаться.

– Где охрана? – спрашиваю больше для того, чтобы не погружаться в эти мысли.

– В домике у ворот, – отвечает, продолжая смотреть в окно. – Забор высокий, ворота с электронным кодом, всюду камеры, в лесу дикие животные, – проговаривает, или вернее предупреждает.

– Я не собираюсь сбегать, – устало вздыхаю и подгибаю ноги под себя.

Здесь уютно, я бы хотела такой домик, где всё просто, но со вкусом. Вокруг тишина, природа, большая территория, где можно постелить плед и лежать на траве.

– Иди к себе, – бросает через плечо.

– Не хочу, мне осточертели те стены, – проговариваю твёрдым тоном, но звучу как капризный ребёнок. – И вообще я хотела кофе выпить, – добавляю, опровергая его слова о моих умственных способностях.