Ты мне не сестра. Закрытая школа - стр. 11

Есть разве какой-то рычаг давления на неуправляемого? Какой? Какой? Скажите и мне.

— Не надо. Понял я, - грустнеет Максим и подаёт мне руку, будто мы в девятнадцатый век с ним переместились.

— Давай, свет мой Алёнушка, - чего-то просит ему дать. – Покажу я тебе наш дом. Расскажу всё. Пойдём, сестрица! Берись скорее за брата, чтобы не заплутать.

— Максим! - несдержанно гаркает на него мой отчим, а я...

— А можно я пойду в свою комнату? - с надеждой спрашиваю у Глеба Андреевича.

Будущий муж мамы, хвала, Иисусу, разрешает.

— Иди, Алёнушка, - мрачно смотрит Глеб Андреевич на невозмутимого сына. – Конечно, иди. Отдохни.

— Спасибо, - нажимаю на ручку, чтобы попасть в мою новую комнату, но тут Максим, вальяжно отрывается от стены.

Проходит вроде мимо, да только случая, чтобы напоследок поиздеваться, не упускает. Цапает пальцами мою дрожащую ладошку. Не знаю, что хотел мне этим секундным действием показать или сказать, но, честно скажу, стало жутко.

Быстро прошмыгнув в комнату, ищу в ней самое нужное. Не могу... Найти - не могу. Замка - нет.

Что это?

Каким образом я без замка буду спасаться(?)от всяких... С головой дружбу не ведущих.

¿Гинкоум - таблетки для повышения мозговой активности

¿вуйаерист - тот, кто любит подглядывать

3. 3

Ну и где эта кухня? Мы повернули у лестницы или чуть прошли вперёд и повернули? Чтоб Свиридова приподняло и шмякнуло об пол, и чтоб ему икалось, и... Вдох, выдох. Спокойствие, только спокойствие. Хотя... Чего это я должна успокаиваться?! Я злюсь за дело. Ведь только из-за моего несносного сводного мне сейчас приходилось плутать по дому, по ощущениям уже целый час.

Нельзя было остаться на месте и не давить на меня, подходя так близко?

Не давил бы и я запомнила маршрут до кухни.

Не на что особо не надеясь, я заворачиваю за очередной поворот и, к счастью, натыкаюсь на отчима и маму. Улыбнувшись на какие-то слова Глеба Андреевича, мама, не отводя от него глаз, откусывает печенье и подносит чашку с чаем к губам. Когда мама видит меня, настроение у неё начинает стремительно портиться. Боится, что я чего-нибудь такое отчебучу и даже не скрывает того, что было бы лучше, останься я у себя в комнате и не мешай.

Мне не рада даже моя собственная мать... Ну... Прекрасно.

— Алёнушка, ты вовремя, - замечает радостно наивный, ещё незнающий меня так хорошо, как, конечно, мама, Глеб Андреевич.

Засматриваюсь на то с какой нежностью он играет с Женей. Весело булькая, братик подпрыгивает на коленях отчима. Тот же нисколько не злится тому, что липкие из-за персика ручки измазывают его кипельно-белую рубашку, деловые брюки и даже до жутко дорогих часов Глеба Андреевича добираются.

— Мы с твоей мамой хотели поесть, - щекочет Глеб Андреевич бочка моего братика.

А тот того и гляди - лопнет от смеха, как та птичка в мультике, что мы с ним вместе смотрели.

Улыбнувшись, я всерьёз стала опасаться за сохранность своего братика. Не вредно вообще так весело хохотать?

И вот бы кто меня сейчас пощекотал похоже.

Настроение - мрак.

Вдруг перед глазами предстаёт картина того, как мой сводный опрокидывает меня на кровать. Склоняется надо мной и...принимается меня...не...ще...котать.

"Иисусе! Уйди. Уйди. Прочь!" - как сумасшедшая начинаю отмахиваться от чересчур реалистичной картинки.

Мама переводит на меня взгляд. Видит, что я машу руками так, словно отгоняю от себя рой пчёл и приподнимает брови в немом вопросе. Растянув губы в, наверное, идиотской улыбочке, прячу руки за спину. Покачав головой, мама, слава Иисусу, не стыдит меня... Возвращается к чаю, я же стою - вся красная и мечтающая убежать куда-нибудь далеко и не вернуться.