Ты меня поймал - стр. 24

- Лувр, его западный фасад. Вы будто перенесли частичку Франции, её готической истории к нам. Изумительно!

Я не вру, восторгаясь гениальной задумкой этого далеко не простого человека. Полуэктов же после моих комплиментов буквально светится изнутри.

- Вы первая, ну не считая Льва Николаевича, кто вспомнил про Лувр.

Напоминает о Дракуле и тут же омрачает мою радость. Не хочу о нём!

Странно, что Третьяков тоже вспомнил, но хотя он, как и его архитектор, француз с частичкой русского происхождения, который длительно проживает в той стране.

- Вы там бывали? - продолжает любопытствовать мужчина и разглядывает меня внимательно, как минуту назад рассматривал мои рисунки.

- Однажды, - уклоняюсь от подробностей, так как это личное, которое не хочется вспоминать сейчас.

- О, чудно! Понравилось?

- А есть такие, кому бы не понравилась Франция? – моя ирония прикрывает замешательство, и, чтобы дальше не чувствовать себя насекомым под микроскопом в виде глаз архитектора, отворачиваюсь к своей сумке.

- А вам такие не встречались? – он тихо посмеивается, продолжая игру - беседу из одних вопросов.

- Ну мне-то вряд ли, а вам, как гражданину этой страны, явно чаще?

Полуэктов снова смеётся, хотя мне не кажется наш разговором смешным, но смех у него такой заразительный. Я тоже улыбаюсь, когда, прихватив из сумки точилку для карандашей, подхожу к стене, чтобы продолжить работу.

- Вы прелесть, Клара. Не буду мешать вам работать, - отступая в сторону дверного проёма, вроде как прощается со мной.

- А что вы имели в виду, когда отвечали на мой вопрос?! Насчёт познания? – решаюсь спросить, так как не факт, что ещё встречусь с ним.

- Человек ищет для себя нечто … идеальное. Того, кто бы полностью с ним гармонировал. Познание другого может быть только через прямой контакт.

Сейчас архитектор серьёзен, весь его облик будто пропитан тоской.

- Опыт моих прошлых отношений и мировой истории, Клара, вот что лежит в основе моих умозаключений. Разница лишь в том, кем станешь ты – проверкой в череде подборок или тем самым идеалом.

- Это жестоко! – горечь от его слов вырывается из меня прежде, чем я успеваю прикрыть рот.

- Да, но такова жизнь, - сочувствующе смотрит на меня, будто заранее о чём-то предупреждая. – Стоит быть внимательнее, но ошибок порой не избежать.

- Ошибки могут быть и с другой стороны, - не желая чувствовать на себе жалость чужого человека, я решаюсь оспорить это заключение.

- С другой?!

- Да. Вы сейчас говорите о неразделённой любви, но и этот страдалец ошибается, значит. Ведь если нет этой гармонии, которая по своему понятию может быть только между двумя правильными людьми, значит, и его любви нет. Это ошибочное виденье своих чувств, надо просто продолжить поиски в познании.

Виктор Иванович хмурится, видимо пытаясь понять смысл моих запутанных фраз, но философия и беседы не мои любимые предметы. Мне больше нравится молча созерцать окружающий мир.

- Вы хотите разрушить мою теорию? – в удивлении изгибая бровь, Полуэктов прячет руки в карманы широких брюк. – Вы так юны, но очень дерзко мыслите.

Неожиданно ухмыляюсь, слыша в свой адрес подобные слова. Где я и где та самая упомянутая дерзость?!

- Вам показалось. Не стоит брать всерьёз мои слова. Это лишь мысли, но спасибо за совет, - спокойно благодарю архитектора и тем самым прощаюсь с ним.