Ты меня поймал - стр. 25

Ставлю ногу на первую лестницу стремянки, желая поскорее вернуться в мир неба с солнышком.

- Пожалуйста, - роняет он, но в его тоне ни капли искренности. – Au revoir. (До свидания).

- Adieu. (Прощайте)

Мой тон такой же сухой, как и слова прощания, что были выбраны далеко не случайно. Теперь сомневаться не приходится - ещё раз я с ним не увижусь, так как недовольство мной сквозит в этом остром как бритва взгляде.

Издав короткий хмык, Виктор Иванович покидает меня. Я же ещё несколько секунд вслушиваюсь в удаляющиеся тяжёлые шаги. Странно, что я не услышала его приближения.

В одиночестве мне становится хорошо. Задвигаю все мысли о происходящем в мозговой чулан ровно до того момента, когда придётся выпускать монстров наружу.

Усердно тружусь, пока позволяет естественное освещение и пустой желудок. Уже собираясь домой, понимаю, что из-за глупого спора с архитектором не узнала, где мне брать краски и кисти, поэтому придётся просить Натали.

А просить кого-то и о чем-либо я совсем не люблю.

Так что откладываю всё на завтра. Сегодня, мне кажется, и так достаточно нервных потрясений.

Выход с территории оказался гораздо проще, чем вход. Кроме суровых холодных взглядов охранников, буквально прощупывающих моё тело, я ничего не удостоилась.

Вышла на улицу и вздохнула пьянящий запах влажной осенней листвы. Рядом со мной небольшой сквер, который радует глаз изобилием пестрых красок. Решила наплевать на время и прогуляться до дома пешком.

И хотя многие утверждают, что во время пеших прогулок хорошо думается, меня этот факт обошёл стороной. Думалось из рук вон плохо… а вот воспоминания мужских губ к моим – это пожалуйста и сколько угодно.

Домой вернулась уже в сумерках и промокшая под мелкой изморосью набежавших серых туч. Не раздеваясь и едва ли замечая холод от мокрой одежды, я двигаюсь как сомнамбул к большому шкафу, откуда из потайного места достаю шесть картин.

Портреты.

И на всех одно лицо.

Сильное. Волевое. С хищными ужимками вокруг рта.

И у них один общий дефект – отсутствие прорисовки глаз. Я их не помню. Даже цвет.

Глаза- это зеркала души, а у Дракулы её нет.

Лео

Я открываю глаза и вижу в отдалении кровати, где спал, облако пепельных волос, раскиданных по полуголым плечам, которые едва были прикрыты моей рубашкой. Утренний свет падает через окно, которое не закрыто шторами, на девушку, превращая волосы в живое серебро. Её голова слегка наклоняется, и я вижу, что она рисует, сидя на голом полу, лишь подсунув под попу небольшую подушку.

- Мотылёк, - зову её, удивляясь тому, что эта девушка делает в моём номере и в другой стране.

Она оборачивается, и я вижу лазурные глаза и солнечную улыбку. Это точно Клара.

Легко поднимается и заползает ко мне на кровать, вынуждая меня подвинуться ближе к её середине.

- Лев, ты такой соня, - шепчет и прижимается к моему плечу.

Моя рубашка, застегнутая на ней кое-как, оголяет одно плечо и совсем не скрывает длинных стройных ног с изящными щиколотками. От соприкосновения с её прохладной кожей меня будто током ударяет, а потом рассыпаются по телу миллионы мелких иголок.

Делаю глубокий вдох и скольжу ладонями по гладкой идеальной коже рук, что обвивают мою шею. Нереальное чувство умиротворения и возбуждения одновременно.

В её тонких пальцах зажата кисть, видимо, случайно позабытая … упрямые щетинки щекочут мне шею, вынуждая оторваться от женского тела и забрать это орудие пыток.