Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии - стр. 45

. Это замечание подтверждало упоминавшиеся выше донесения генерала Монтрезора о склонности болгарских волонтеров обращать против турок то оружие, которое они получали от русских. Заявления мусульманских жителей Алиш-паше, по-видимому, не были абсолютно беспочвенны, поскольку десять дней спустя командующий 3‑м уланским Бугским полком полковник Компан сообщал из Черменя о жалобах местного аяна о разорении 15 деревень, находившихся под его управлением, и о его отчаянной решимости защищаться до последнего263. Поэтому можно заключить, что случаи, подобные тому, что произошел в окрестностях Германлы, были следствием временного коллапса властных отношений между мусульманами и христианами, которым сопровождалось отступление османской армии и приход русских войск.

Российское командование рассматривало разоружение мусульманских жителей как необходимую предпосылку для мира на оккупированных территориях. В то же время малочисленность русских войск диктовала передачу оружия мусульман их болгарским соседям, дабы последние могли защитить свою собственность от периодически возникавших скопищ османских солдат, отставших или отбившихся от своих частей. Вооружение болгар не могло не беспокоить мусульманских жителей и в конце концов способствовало кровопролитию в Германлы. Другим препятствием для быстрого замирения были мусульмане-беженцы. В отличие от тех мусульман, которые остались поблизости от своих селений и откликнулись на прокламацию Дибича, сложив оружие в обмен на охранные листы, беженцы сохраняли при себе оружие и были заинтересованы в том, чтобы мусульманские жители других городов делали то же. Вооруженные беженцы, по-видимому, способствовали промедлению жителей Демотики в вопросе о сдаче оружия в конце августа 1829 года. В ряде случаев беженцы даже составляли банды грабителей, как произошло в окрестностях Иреополя, где, по слухам, такие банды нападали в том числе на мусульманские селения264.

Хотя болгарское население порой становилось жертвой отставших османских солдат и вооруженных мусульманских жителей, вооруженные болгары представляли собой не меньшую проблему для русского командования, особенно после того, как Адрианопольский мир разбил надежды болгар на освобождение. Под предводительством Георгия Мамарчева, одного из командиров болгарских волонтеров в 1829 году, около 500 болгар попытались поднять антиосманское восстание в Румелии в апреле 1830 года, однако были быстро разоружены русскими войсками. Помещенный под домашний арест в Бухаресте, Мамарчев смог бежать в 1833 году и попытался снова поднять восстание, однако был снова пойман, передан османским властям и окончил свои дни в ссылке в Малой Азии. Одновременно османские власти раскрыли тайное общество бывших волонтеров, действовавшее согласно антиисламской панславистской программе под предводительством «Грифона Д.», который планировал собрать 1000 человек в северной Болгарии и атаковать Шумлу весной 1830 года265.

И хотя антиосманские настроения выражались открыто преимущественно предводителями христианских волонтеров, широкие массы болгарского населения Румелии опасались османского возмездия за их мнимые или реальные пророссийские симпатии. После захвата Созополя вице-адмирал Грейг докладывал Николаю I, что «жители окрестных мест, убегающие от угрожающих им бедствий, стекаются в покоренный город и отдаются покровительству России»