Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии - стр. 43
На самом деле у Монтрезора было больше проблем с болгарскими волонтерами. Генерал утверждал, что эти люди, «будучи одушевлены одной жадностью добычи, нередко вступают в сию службу, лишь бы получить ружье и пару пистолетов, а там скрываются только что и старшина долженствующий отвечать за него уже сам отыскать не может»249. Вскоре Монтрезор испрашивал позволения не вооружать более болгарских волонтеров, которые «малыми партиями нападают в горах на турецкие селения, грабят их и тем причиняют некоторые беспокойства»250. Как и следовало ожидать, мусульмане не замедлили отомстить, и в конце августа Монтрезор сообщал об атаке 500 разбойников на деревню Еризар, где были убиты 28 местных болгар251. Дибич согласился с этим предложением и приказал Монтрезору держать болгарских волонтеров «при русской пехоте и никогда одних, дабы иметь их, так сказать на глазах», а также «стараться ласкою и снисхождением как-нибудь удержать их при отряде»252.
Управление межконфессиональными отношениями после войны
Тем временем основные силы русской армии продвигались дальше и 8 августа 1829 года вошли в Адрианополь. Психологический эффект первого перехода русских войск через Балканы был, по-видимому, столь велик, что вторая столица Османской империи сдалась без боя: ни десятитысячный гарнизон, ни 40 000 мусульманских жителей Адрианополя не оказали сопротивления (см. ил. 2). Согласно условиям капитуляции, османские войска должны были сложить оружие и знамена, после чего были вольны идти куда вздумается. Жителей-мусульман российское командование призывало спокойно оставаться в своих жилищах на тех же условиях, что были оговорены в цитировавшейся выше прокламации Дибича к мусульманскому населению Румелии. Они также были вольны покинуть город со своими семьями при условии сдачи оружия253. В своем донесении Николаю I Дибич заявлял:
Хорошее устройство войск Е. И. В., строгая дисциплина их всегда отличающая, приобрели полную доверенность всех жителей вообще, как христианских, так и магометанских. Первые вооружаются охотно для защиты своих жилищ и семейств и обще с казаками нашими ходят на поиски если где только узнают скопление рассеянных войск неприятельских, а последние, опасаясь собственных своих необразованных войск, с радостью при появлении нашем передаются покровительству нашему254.
По примеру северо-восточной Румелии отдельные подразделения русской армии были назначены для занятия разных пунктов, с тем чтобы не позволить сложившим оружие османским солдатам снова собираться и учинять насилие над жителями, в особенности христианами. В остальном начальники этих отрядов должны были «употребить все меры ласки, снисхождения и безусловной справедливости дабы тем привлечь жителей, как христиан, так и Магометан, к мирной жизни, а обезоруженные войски к спокойной и безвредной жизни»255.
Как и в северо-восточной Румелии, реакция мусульман Фракии на появление русских войск была двойственной. Некоторые из них начали обращаться к русским полковым командирам, уверяя в своей готовности сдать оружие в обмен на охранные листы и часто обещая, что их примеру вскоре последуют другие их единоверцы256. В других случаях, как, например, в Демотике, местные мусульмане не спешили сдавать оружие. В конце концов отряд полковника М. Г. Хомутова вступил в город и захватил пушки гарнизона, однако был не в состоянии разоружить более тысячи местных вооруженных жителей и беженцев. Вместо этого Хомутов «обращался миролюбиво и взял трех из главнейших в городе с тем, чтобы оные увидя в Адрианополе наше расположение к жителям, последуют ихнему примеру»