Трон Знания. Книга 4 - стр. 30

— Мы непобедимый народ. — Прикоснулся к её виску. — Эльямин…

— Невидимая звезда, — произнесла Малика на слоте. — Я знаю, как переводится.

Иштар прижал палец к её губам:

— Забудь этот язык.

— Хочу уснуть и проснуться дома, в Грасс-Дэморе.

— Всё позади, шабира. Мы будем с тобой неразлучны, как вдох и выдох. — Иштар взял с угла кушетки чаруш, набросил Малике на голову. Надел ей на шею зажим. — Идём.

— Нет, Иштар. Я больше не дам себя мучить.

— Всё позади, — повторил он и помог Малике подняться.

8. ~ 8 ~

Солнечные лучи, пронзая стеклянный купол, отбрасывали на пол золотистые блики. Чашу с углями убрали. На её месте возвышался казан. В воздухе плавал терпкий запах. В углублениях под потолком прятались птицы, тишину нарушал пересвист.

Низложенный хазир упирался руками в стену, словно толкал её перед собой. Жрец и служители стояли возле открытой двери, в полной задумчивости глядя на площадь. Над раскалёнными камнями клубилась дымка, и фигуры людей окружал фиолетовый ореол.

— Не отставай, — шепнул Иштар Малике и, шествуя через зал, крикнул: — Пришло время называть шабиру по имени!

Шедар поцеловал письмена на стене:

— Не спеши.

— Тебе нужен был знак?

— Знак нужен тебе. Моей коронации ничто не мешало.

— Я видел его. Шабиру зовут Эльямин.

— Она произнесла другое слово, — возразил Шедар.

— Всевышний проверял мой ум и смекалку.

— Где этот знак? — вклинился в разговор Хёск.

— Чтобы показать, ей придётся снять чаруш.

— В храме? — Шедар раскинул руки и обернулся вокруг себя. — В обители истинной святости?

— Можем вывести её на площадь, — предложил Иштар.

— Я не лошадь, — буркнула Малика.

— Чтобы все увидели, как мы нарушаем традиции? — возмутился Шедар.

Иштар бросил взгляд на Хёска. Тот в ту же секунду произнёс:

— У нас нет закона, который запрещает женщине снять в храме чаруш.

И неторопливой походкой двинулся к Иштару и Малике. Служители безмолвной стаей последовали за ним.

— Конечно нет, — подтвердил Шедар. — Он был не нужен, потому что есть закон, который запрещает женщине входить в храм.

— В нём не говорится, что этого нельзя делать шабире. Поэтому мы разрешили ей войти. И раз нет другого закона, она может снять чаруш.

— Ты это серьёзно? — воскликнул Шедар.

— За десять лет правления ты ни разу не подумал, что не мешало бы такой закон принять. Я не могу за минуту исправить твою ошибку, — сказал Хёск и остановился в шаге от Малики. — Где находится знак?

— На виске, — ответил Иштар.

— Кто не желает в этом участвовать, может удалиться, — вымолвил Хёск.

Служители не двинулись с места.

Шедар скрестил на груди руки:

— Мы ждём, шабира.

Малика сняла с шеи зажим, стянула с головы накидку. Появилось чувство, будто она стоит перед мужчинами голая. Реальность напоминала полузабытый кошмар. Межгорный провал, ветхая лачуга, в полумраке кучка беглых преступников… Молчат и прерывисто дышат. Глазеют как изголодавшие псы. Малика посмотрела в угол: там должен сидеть Вайс, племянник Крикса. Но в углу никого не было. Воздух Ракшады сводит с ума…

Первым отозвался Шедар:

— Шабиру точно выбрал Всевышний?

— На висок смотри! — зыкнул Иштар. — Родинка как звёздочка.

— Под чаруш её не видно, — кивнул Хёск и, выдержав паузу, проговорил: — Шабира! Отныне тебя зовут Эльямин.

Она хотела быстрее закрыть лицо, дрожащими руками теребила накидку и не находила её края.