Трон Знания. Книга 4 - стр. 23
— В этом году исполнится семьдесят восемь, мой правитель.
— Собирайся, идём на прогулку.
Через полчаса Адэр в сопровождении летописца и охранителей шагал по чердаку вслед за Муном. Позади процессии семенил Гюст. Большое помещение было загромождено старой мебелью, накрытой посеревшими от времени чехлами. Однако ни пыли, ни паутины Адэр не заметил. Мун исправно следил за чистотой и порядком. Без приказа правителя он не мог рассчитать многочисленную прислугу, набранную незадолго до переезда Адэра в Лайдару. Позволить ей бездельничать старик тоже не мог. Сменив униформу служанок на халаты уборщиц, смазливые девицы отрабатывали каждый грассель, получаемый из государственной казны.
— Почему не избавились от рухляди? — спросил Адэр, пробираясь между креслами.
— Это не рухлядь, мой правитель, — ответил Мун и махнул рукой. — Там стоит рояль, на нём играла матушка Зервана. Говорят, он звучал бесподобно. А там комод из розового кедра. Комоду двести лет, а он до сих пор пахнет кедром. За ним кровать, на которой спал отец Зервана. А в том углу мебель из детской комнаты. А там…
— Выставить на торги, — перебил Адэр. — Может, найдутся ценители старья.
— Будет исполнено, мой правитель, — откликнулся Гюст.
Они подошли к крутой деревянной лестнице, ведущей на крышу. Охранитель — детина сельской наружности — попрыгал на ступенях, проверяя их на прочность. Ступени скрипели и гнулись. Мун и Кебади переглядывались, надеясь, что им не придётся карабкаться наверх.
Охранитель скрылся за дверцей, из которой тянуло морозной свежестью, и вскоре вернулся:
— Можно идти, мой правитель.
Адэр усадил Парня рядом с Гюстом, приказал охранителям помочь старикам и взошёл по лестнице. За дверцей обнаружилась площадка, огороженная перилами из прутьев. Ступив на почерневшие тесины, Адэр замер в нерешительности. Крыша имела сложную конструкцию: множество скатов примыкали друг к другу и образовывали коньки и рёбра. В скупых лучах осеннего солнца блестели флюгеры. Ввысь тянулись каминные трубы.
Поборов страх, Адэр приблизился к перилам, старясь смотреть не вниз, а вдаль. Здесь небо казалось ближе, солнце холоднее, ветер злее. В воздухе кружили листья, дым из труб уносился к горизонту. Справа виднелся краешек голого сада — бóльшая часть пряталась за крылом замка. Всё остальное пространство занимала пустошь: камни, островки пожухлой травы, кустарники.
— Здесь всегда было так? — спросил Адэр, когда рядом с ним встали Мун и Кебади.
Старики заговорили, перебивая друг друга и указывая в разные стороны. Там был луг, а там селение, в котором Мун, будучи мальчишкой, торговал рыбой. Чуть дальше росла берёзовая роща, в ней Кебади встретил свою любовь. В лютую зиму рощу срубили, пни выкорчевали. За ней когда-то был пруд, он превратился в болото и высох. А там находился конный завод. Беглые искупленцы убили коннозаводчика и забрали лошадей. Селяне закончили дело: растащили всё до кирпичика. Лиходеи не пожалели даже кладбище, где Кебади похоронил жену и детей. Надгробия разломали, могилки затоптали. Теперь там ковыль-трава расстилается.
Адэр слушал стариков, испытывая радость. Земля не мёртвая — живая. Просто высосана сорняками и высушена ветром. Грунтовые воды близко. На нужды замка хватает одной водозаборной скважины. А если таких скважин соорудить десяток?