Трон Знания. Книга 4 - стр. 25

Отужинав с Джиано, Адэр направился в апартаменты. После долгой дороги ему не удалось толком отдохнуть: не терпелось увидеться с Кебади, обрести спокойствие, глядя в его добродушные глаза. Но встреча только усугубила внутреннее состояние. А Мун добавил… Ко всему прочему, промозглая погода, пустой замок, серость пейзажа за окнами действовали удручающе. Адэр надеялся, что выпадет снег и на душе посветлеет. И боялся, что снег выпадет, а на душе завоет вьюга.

В гостиной он столкнулся с Сирмой. Служанка волновалась, смущалась и казалась совсем юной. Сколько ей лет? Неважно… Зря распустила ореховые волосы и подвела медовые глаза, хмельные от счастья. И тень на стене за спиной хозяйки зря дрожит.

Адэр вышел в коридор и проследовал в покои Эйры. Не включая свет, завалился на кровать. Парень улёгся рядом и, покрутившись, опустил морду на лапы. Поглаживая зверя, Адэр смотрел в потолок, слушал, как шипят в камине влажные дрова. И, уже погружаясь в сон, понял: больше всего в жизни он боится, что Эйра никогда не войдёт в эту комнату, не вздохнёт недовольно и не скажет: «Вы хотите меня разозлить? Не получится. Я слишком устала».

7. ~ 7 ~

За окном зависли предрассветные сумерки, витражные стёкла казались чёрными. Еле слышно звучала протяжная песня. Малика повернула голову.

Блеснув в полумраке глазами, Кенеш приподнялась на локте, другой рукой убрала с её лба косичку:

— Солнце ещё спит, шабира. И ты спи.

— Где Галисия?

— Кто?

— Не делай вид, будто не понимаешь, о ком я говорю, — сказала Малика, хотя ответ уже знала. Где может быть Галисия? Конечно же в спальне.

— Она в твоей кровати. Это неправильно, шабира.

— В Приюте Теней все равны.

— Для тебя готовили дворец шабиров. Там испокон веку жили воины-вестники. Я не знаю, почему хазир передумал.

— Я не воин-вестник.

— Ну и что? Во дворец увели половину служанок. Я тоже просилась. Хотела посмотреть на тебя хоть одним глазком. Но туда брали только молодых. А теперь шабира лежит рядом со мной. Не знаю, чем я заслужила у Бога эту милость.

Малика подсунула ладошки под щёку:

— О чём ты пела?

Кенеш встала перед ней на четвереньки, уткнулась лбом в пол:

— Накажи меня.

Её поведение было понятно: в Ракшаде все должны говорить на шайдире, а песня звучала на незнакомом языке. Галисия тоже должна общаться на шайдире, однако не задавалась целью выучить язык и тем самым вынуждала Малику нарушать закон. Хорошо, что к ним никто не приходит.

— Ты не ракшадка?

— Я родилась в Голых Песках, — ответила Кенеш.

Вот почему не удалось перевести её имя. Ракшада — «цветок в тени». Джурия — «услада глаз». Иштар — «покровитель войны». Шедар — «ярче солнца». Альхара — «твёрдый шаг». Хёск — «небесный свод». Все ракшадские имена что-то означают.

— Ты запела спросонья — это простительно. Люди видят сны на родном языке. Так о чём была твоя песня?

Кенеш села на пятки:

— О маленькой девочке, которая боялась темноты.

— Женщины прикасаются к моим ногам. Зачем?

— Загадывают заветное желание.

— Какое загадала ты?

— Моя мать говорила: «Держи желание в кулачке, иначе не сбудется». Но тебе скажу.

— Не надо, Кенеш. А вдруг твоя мама говорила правду. — Малика поворочалась, пытаясь уснуть. Из-за косичек, стянутых в тугой клубок, болела голова. Решив отныне завязывать волосы в привычный узел на затылке, попросила: — Расплети меня.