Трон Знания. Книга 4 - стр. 20

— Ты не можешь Его слышать, — упорствовал Хёск.

— Он не просто говорит — Он пишет. На ваших стенах тоже есть послания Бога, но их написала рука человека. Хотите посмотреть, как пишет Всевышний?

— Благовония задурманили ей разум, — заключил Иштар.

— Я покажу. Тебе и Хёску. В храме есть укромное место?

Они вошли в дверь, расположенную в нише, миновали коридор и оказались в комнате без окон. На столе рядом со стопкой старинных книг стояла керосиновая лампа. Неподвижный огонёк отбрасывал скудный свет на каменные стены и низкий потолок.

Иштар походил на изваяние воина на фасаде храма. Хёск с расстроенным видом покусывал губы. Малика уткнулась лбом в холодный камень и подняла юбку. На её пояснице не просто письмена. По телу бегут строчки, бледнеют, на их месте возникают новые фразы на разных языках и наречиях. Малика не могла их прочесть и тем более запомнить, но чувствовала, как ежесекундно раздвигаются границы её сознания, и понимание многих вещей возникает непостижимым образом из ниоткуда.

— Что это? — после долгого молчания спросил Хёск.

— Бог пишет о своей любви ко мне. Учит меня и наставляет.

— Как ты это читаешь? — поинтересовался Иштар.

Вздрогнув от прикосновения пальцев к голой спине, Малика опустила подол платья:

— Никак. Просто чувствую. Понимаю смысл. Я не знаю, на каких языках написаны фразы, хотя знаю восемнадцать языков.

Иштар воздел глаза к потолку:

— Я теряю трон, Ракшаду и смысл жизни. Почему ты покинул меня?

— Убеди остальных провести ритуал имени без посвящения в веру, — сказала Малика.

— Ты не сможешь нас обмануть, — откликнулся Хёск.

— Я не собираюсь лгать.

— Хорошо, шабира. Тебе сообщат о нашем решении.

Заложив руки за голову, Иштар прошёлся по комнате. Остановился напротив Малики:

— Хёск! Оставь нас.

— Иштар.

— Подожди снаружи!

Верховный жрец скрылся за дверью.

— Мне пришлось заново привыкать к Ракшаде, — проговорил Иштар.

— Здесь всё по-другому.

— Я никак не мог понять, чего мне не хватает, и только сейчас понял. — Иштар расстегнул зажим на шее Малики и снял с неё чаруш. — Мне не хватало твоих глаз.

Дорога во дворец показалась неимоверно долгой. Покачиваясь на носилках, Малика боролась с жаждой, головокружением и тошнотой. Когда Альхара откинул полог паланкина, она с трудом сползла с кресла и, волоча ноги, побрела по нескончаемой анфиладе комнат.

— Ну, наконец-то! — произнесла Галисия, сидя перед сундуком с карандашом в руке. — Где была?

Малика стянула с головы накидку:

— Хочу пить.

Кенеш ринулась к подоконнику, на котором стояли стаканы и кувшин.

— На тебе лица нет! — воскликнула Галисия. — Ты заболела?

— Наверное. Не знаю.

Малика залпом выпила два стакана воды и здесь же, в гостиной, упала на подушки. Весь вечер и всю ночь её мучили кошмары. Чёрные птицы, размахивая огромными крыльями, пытались вонзить ей в глаза загнутые клювы.

6. ~ 6 ~

Адэр осторожно провёл ладонью по матерчатому переплёту тетради. Как-никак документу сто лет. Потускневшая надпись на обложке гласила: «Первый свидетель».

— Похоже на религиозный трактат.

Кебади пожал плечами:

— Мой дед молился от случая к случаю. Перед смертью отказался от исповеди. Разве так ведут себя верующие люди?

С той минуты, как Адэр взял тетрадь, летописец не сводил с него глаз. В присутствии правителя он обычно чувствовал себя свободно. Снимал очки, доставал из ящика фланелевую тряпочку. Иногда забывал о важном госте и что-то выводил пером на листах толстой книги. Кебади не нервничал, даже когда вытаскивал из тайника документ, свидетельствующий о причастности его деда к поджогу библиотеки. Сегодня в его позе и взгляде сквозила непривычная тревога.