Трон Знания. Книга 4 - стр. 19

Альхара направился к стене, намереваясь закончить прерванную молитву. Заскользил ладонью по письменам. Верховный жрец замешкался возле служителей.

Иштар приблизился к Малике:

— Так нельзя разговаривать с мужчинами.

— А со мной можно? — прошептала она. — Я нахожусь в чужой стране. Я уважаю ваши традиции, хотя не понимаю их. Кроме уважения, ничего от меня не требуйте, тем более покорности. Это ты, хазир Иштар Гарпи, должен был предвидеть, с чем столкнутся твои люди… Почему здесь Шедар?

— Потому что он здесь.

— Я думала, что ошейники носят только ракшадки, — сказала Малика, глядя на терновый ошейник на шее Иштара. Из ран сочилась кровь.

— Вырабатываю привычку никогда не опускать голову.

— Ты похудел. Тебя не кормят?

— Тебя, похоже, тоже не кормят. Ты еле стоишь.

— Мне плохо от ваших благовоний.

— Привыкнешь. — Иштар обернулся к верховному жрецу. — Хёск! Пора приступать.

Малика насторожилась:

— К чему?

— К ритуалу посвящения в веру.

— Что?

— У шабиры должно быть имя, — произнёс верховный жрец.

— У меня есть имя!

— У шабиры должно быть ракшадское имя.

Малика посмотрела на Иштара. Он кивнул:

— Только так.

— Начну с конца, — заговорил Хёск. — На коронации хазира ты будешь держать тиару обеими руками. У человека одна чистая рука — правая. Поэтому мы проводим ритуал очищения левой руки. Через него проходят все шабиры. Чтобы провести ритуал очищения, нам надо знать твоё имя, данное не родителями, а Богом. Это ещё один ритуал. Но ты не услышишь своё имя, пока не примешь нашу веру.

— Если произнесёте имя громко — я услышу, — заверила Малика.

— Имя даём не мы, а Всевышний. Ты должна услышать не нас, а Его. И ещё… — Хёск выдержал паузу. — По божьей воле ты стала шабирой. Это никто не оспаривает. Но короновать хазира может только девственница.

— Разве есть такой закон? — усомнилась Малика.

— Нет, — откликнулся Иштар. — Таково требование моего брата. И он прав. Ракшада и Джурия были девственницами, ты тоже должна быть непорочной.

— У меня не было мужчины.

— Шедару нужны доказательства.

— Какие?

Вместо Иштара ответил Хёск:

— Мы совершим ритуал чести. Введём в тебя яйцо из лунного камня. Если ты невинна, на яйце окажется кровь.

Малика не верила своим ушам.

— Нет.

— Я знаю, ты непорочна, — сказал Иштар, — но так надо.

— Нет!

— Тебе не стоит волноваться, шабира, — проговорил Хёск. — Мы позаботимся, чтобы до замужества ты не оставалась с мужчиной наедине. Твой будущий муж ни в чём тебя не упрекнёт. Тебе всё ясно?

— Да.

— Ты готова?

— Нет!

— Хорошо. Объясню ещё раз.

— Не надо. — Малика посмотрела на птиц, порхающих под сводом. — Оставьте ритуалы для кого-то другого. Я не предам то, во что верю всем сердцем и душой.

— Ты хочешь меня уничтожить? — Иштар наклонился и прошипел ей в лицо, касаясь губами чаруш: — Я сгною тебя в подземелье. Тебя и твоих людей. Ты будешь слышать их крики и вой, пока не сойдёшь с ума и не разобьёшь голову о стену. — Выпрямив спину, смахнул с груди струйку крови. — Я проклинаю тот день…

— Иштар! Не греши! — перебил Хёск и обратился к Малике: — Бог один и вера одна, а ты бродишь в потёмках. Позволь спасти твою душу.

Шедар переглядывался со служителями и не скрывал злорадства. Рано праздновать победу над шабирой. В бой вступает моруна.

— Всё верно, — сказала Малика. — Бог один, только мне Он говорит не то, что вам.