Три поцелуя. Питер, Париж, Венеция - стр. 30

– Я бы на месте этого мужчины взяла пирог с брусникой, – не одобрила его выбор Фортуна.

– Но он тоже не красавец, – взял я прозрачный чайник, который уже принесла официантка, и начал наполнять керамику теплом.

– Будем считать, что они созданы друг для друга, а знакомство – лучший способ проверить свое очарование, – прижала свою чашку к губам Фортуна. – Хорошо, что мы с тобой уже знакомы. Представляю, как тебе пришлось бы меня выкручивать! – осторожно глотала она чай, согревая свою душу.

– Меня или меню?

– Мне кажется, он женат, – оставила мой вопрос без ответа Фортуна.

– С чего ты взяла?

– Слишком настойчив. Видно, что он торопится. Семейному человеку дорога каждая минута. Ты же должен знать, что такое флирт для семейного человека.

– Откуда? – мял я в руках пакетик с сахаром, не собираясь им пользоваться.

– Флирт – это такая форма существования, при которой очень хочется познакомиться с новым, но совсем не хочется расставаться со старым.

– Почему мы не познакомились раньше?

– Раньше – никак, я проснулась только в полдень.

– Да, будь ты заинтересована, проснулась бы раньше.

– Знал бы ты, с кем я сплю.

– Я его знаю.

– Нет, ты их не знаешь.

– Их так много?

– Да, они приходят один за другим.

– Черт, я понял, кто это, они к нам приходят одновременно. Тебе не кажется, что люди слишком зациклены на сексе?

– Да, особенно когда им кажется, что это и есть любовь. Или ты про нас? – посмотрела Фортуна на Оскара, будто встретила его впервые.

– Я в общем.

– Мне кажется, он ее к этому и склоняет, – пошутила Фортуна, увидев, как им принесли вина.

– Ты плохо знаешь мужчин, весь интерес только к формам, я же люблю твою душу.

– Разве я виновата, что так прекрасна, – демонстративно поправив прядь и уложив ее за ушко, щелкнула на меня ресницами Фортуна.

– Нет, но зачем всем доказывать, выпячивать красоту наружу?

– Скромность меня угнетает, я хочу крикнуть миру, всем мужчинам как можно громче: я красивая, я прекрасная, сексуальная, если бы не этот ревнивец, могла бы быть с вами.

– Тише, ты можешь спугнуть пару.

– Что же он ей такого говорит, что она постоянно улыбается?

– Читаю по губам: «А что вас больше всего интересует в женщинах: внешность или достаточно содержания?» Он улыбнулся, вращая за талию в руках прозрачный бокал: «Вы правы, стекло привлекательно, но я предпочитаю вино».

– Вдруг она тоже замужем?

– Катастрофа. Тогда у него никаких шансов.

– А если бы он, к примеру, купил еще и цветы? – указала Фортуна ложкой на одинокий цветок, вдавленный в фарфор тарелки, росший под пирогом. Она отрезала себе.

– То есть он все время носил бы цветы с собой, на всякий случай?

– Да, и несколько стихов наизусть.

– Собственного сочинения?

– Само собой.

– Почему бы и нет, если считать, что в этом городе самое больше количество поэтов и психов на душу населения.

– А это не одно и то же?

– Нет.

– А этот на кого больше похож?

– Сразу не скажешь, а спрашивать неудобно, да и небезопасно. Я знаю одного, но это точно не он. Тот выходит каждое утро на набережную, выгуливать каменных сфинксов, которых там установили двести пятьдесят лет тому назад, – смотрел я на официантку, которая уже несла нам пироги.

– Он что, тоже с цветами ходит?

– Нет, с сахаром, – все теребил я в руках пакетик с сахаром, пока тот не порвался и не рассыпался сухим плачем на блюдце.