Трансплантация (сборник) - стр. 16
Кабинет главного врача. В кабинете Лисин и Петр Михайлович Бубукин – чиновник райздрава. Оба взвинчены. – Ты, Степан, ведаешь, что творишь? – Бубукин предельно зол. – Кольцов у него, видите ли, оперировать отказался. Если у тебя голова лишняя, то мне она дорога. Как память, хотя бы. Впрочем, какие тут шутки? Кольцов что, не понимает, чем рискует? Ему домой, в Москву, что, не хочется? – Всё он прекрасно понимает. Упёртый как бык. Не пробьёшь. – Тогда разъясни мне толком, что с почкой этой долбаной делать?
– Мне Кольцов уже популярно объяснил, чего с ней делать. – От не самых приятных воспоминаний главврач поморщился. – Но это ситуацию не облегчает. Не знаю, Пётр Михалыч. Деньги отдадим, почку в наш Мухосранск привезём. А дальше?
– Деньги-то уже выложили. – Бубукин нервно бьёт себя по карманам брюк в поисках сигарет. – Что, на Кольцове этом свет клином сошёлся? Один такой во вселенной? У тебя же полный штат. В прошлом квартале еще семь ставок тебе выделил. Оторвал у гинекологии. Куда их дел? – Берёт со стола лист бумаги. – Тёщу твою незабвенную вот в зарплатной ведомости вижу, племянника тоже. А остальные пять где?
– А ваша тёща? – Палец Лисина останавливается на одной из строчек в ведомости.
– Да, забыл про тёщу родную, – чуть остывает Бубукин. – Прости, тёщенька, виноват. Хорошо, а четыре куда дел?
– Слушай, Михалыч. Тёщи, даже если они на ставках, всё одно Маракина не прооперируют. Особенно наши. Моя бывший культработник, твоя – ваще парикмахер. Хрен с ними, с тёщами, хрен с ними, со ставками. Потом разберёмся. Что с почкой-то делаем?
– Какие варианты? – Бубукин наконец находит сигареты. Закуривает.
– Не знаю, – разводит руками Лисин.
Откуда-то из недр бубукинских карманов раздается громкая трель звонка мобильника.
– Погоди секунду, Лисин. – Бубукин извлекает из кармана навороченный мобильник. – Сам Кручилин на связи. Наверное, по этому вопросу.
Далее приглушенно слышны лишь обрывки разговора чиновника с начальством: «Но… Анатолий Ильич… А чего вам ехать, я как раз тут… Я это Лисину говорил… не знаю… да не оправдываюсь я… понимаю… Анатолий Ильич… хорошо… а что я могу сделать… а тут без разницы – Маракин не Маракин… понял… понял… что идиот… понял, Достоевский ни при чем… не обижаюсь… до свидания, Фёдор Михайлович… извините, Анатолий Ильич…»
Короткие телефонные гудки сменяет тишина.
– И что? – с довольно глупой улыбкой вопрошает Лисин.
– И всё! – Бубукин пытается раскурить затухшую сигарету.
– Кому всё?
– Пока мне. Возможно, тебе. И Маракину ещё.
– А Маракину-то каким местом?
– Почки не будет, – не выдержав, срывается Бубукин. – Вот каким местом! Ждали до шестнадцати, как договаривались. От тебя ни да, ни нет. Подождали ещё час. От тебя ни два ни полтора. Теперь самолетом нашу почку везут из Саратова в Пермь, что ли.
– Ну, и пусть себе везут, – в отличие от своего начальника Лисин пока спокоен. – Скатертью дорога! Другой донор появится. Не в Саратове, так в Хабаровске или в Опочке. Сам за ней слетаю. Если пошлёте, конечно. А пока буду Кольцова обламывать либо другого найду.
– Можешь не искать, Лисин. Почки больше нам не будет. А вот мэр завтра, возможно, тебя и проведает. Вот так! Слетает он! Если пошлёте! В Опочку за почкой. Как бы Кручилин тебя завтра в Херсон не послал. Догадайся с пятого раза за чем.