Тот Дом - стр. 20
Нарочито стуча ножом по разделочной доске, она скинула цедру в пузатую бутыль, гоня прочь глупости. Листик лаврового листа и пять горошин чёрного перца – туда же.
Геся сделала маленький глоток из бокала, катая на языке сложный, отдающий сухофруктами вкус портвейна.
“Всё чушь и дрянь”, – подумала, глядя на сумеречный двор. – “Вот оно вечное – надёжный дом, собственные руки, ноги, голова и идеальное вино”.
Остался только муж и сад.
– Если я удачно отыграю эту партию, то скоро здесь появится и муж, и капитал на облагораживание сада. Тогда ты у меня засияешь! – голос её звенел, когда она обвела взглядом высокую залу кухни и залила весь литр спирта в вытянутую бутыль. Сдобрила всё это стаканом сахара, хорошенько взболтнула и отнесла в кладовку с травами – в темноте и тепле ей самое место.
В идеале, конечно, следовало найти разные сорта апельсинов для куантро, не помешал бы и грейпфрут, но морочить себе голову Гесе было откровенно недосуг, а руки занять хотелось. Главное, перед сном не забыть выловить лаврушку, чтобы не переборщить со смолистым привкусом. Останется разве что раз в сутки бутыль взбалтывать, и через семь дней апельсиновый ликёр можно будет процедить и попробовать.
Скоро со двора послышался робкий голос:
– Госпожа! – потом чуть увереннее: – госпожа, вы дома? Это я, Али, я принёс ваше бельё, как вы и просили, – пауза, а после: – госпожа, я уж здесь его оставлю, на крылечке, вот туточки…
Накинув лёгкий шёлковый халат и захватив керосинку, Геся распахнула дверь.
– Али, вопрос на засыпку: неужели ты и правда, собирался оставить мои вещи здесь, на потеху змеям?
– Каким ещё змеям, госпожа? – застигнутый врасплох, он вмиг поднял корзину, будто и не пытался её примостить на каменное крыльцо. – А-а-а, это вы из-за названия? Так, оно с Аллах знает каких времён! Никаких змей здесь отродясь не было. Шайтан – это да, джинны тоже, а змей – нет, нету.
Лампа тусклым светом освещала довольно скалящегося мальчишку – всё, на что хватало её света в темноте двора. Геся рассчиталась, морщась от запаха рыбы, которым несло от Али, раздражённо забрала переданную прачкой корзину, как заметила тонкий прутик металла – булавка, приколотая к кармашку его рубахи.
– Мама дала, от сглаза, – сконфуженно пролепетав, Али закрыл булавку рукой, – а она у меня сама простыни стирает, госпожа, и кукурузы сегодня наварила – на весь Стамбул хватит!
Геся пропустила мимо ушей, что среди мусульман Константинополь всё ещё оставался Стамбулом. Будто и не приходила сюда Российская империя. Хозяйка не слушала и дальнейшие его расхваливания, пока мальчик, вдруг, махнув нелепо руками, не покатился с крыльца. Стук крошащегося камня сопроводил падение недотёпы.
Благо катиться было не более дюжины ступеней.
– Цел? – Геся бросила корзину, одной рукой держа фонарь, другой стала помогать неуклюжему мальчишке.
– Я же говорю: шайтана это дом, – Али смотрел на дверь, будто она готова была спрыгнуть с петель и наброситься на него.
Спроси его кто сейчас, он ни за что бы не смог объяснить, отчего ему сделалось так жутко. Он отвернулся, не в силах дальше стоять вот так, лицом к этому дому. Зажмурился и закусил губу, чтобы позорно не расплакаться.
Геся отступила от него на шаг.
Со своими нелепыми репликами, этим суеверным ужасом, посыльный уже не казался ей забавным. Он стал противным. И ей, и дому.