Тот Дом - стр. 19
Она бросилась вон из кабинета. Сегодня, занятая, она не обратила внимания на усилившийся шорох мышей в библиотеке, а если бы и сделала это, то обнаружила бы в нём едва слышный топот, но не просто топот ног, а, будто ноги те были совсем крошечные – топоток.
Кухня встретила её покачивающимся креслом-качалкой, которое, впрочем, при её появлении, скоро качаться перестало, чем заслужило укоризненный взгляд хозяйки.
Вечер застлил Константинополь мягким, щадящим светом. Гесе вполне его хватало, но для уюта она зажгла маленькую лампу на разделочном столе. Сосредоточенно обнюхала бокал у раковины – чтобы никакой посторонний запах не испортил ей заслуженное удовольствие. Плеснула треть бокала – даже наполовину полный, он не даст раскрыться всей палитре вкуса, и, пригубив, открыла первый шкаф в поисках нужной посуды. Пряный почти ликёр грел изнутри, замедляя мысли.
Вот и посуда нашлась, в светлого дерева узорчатом ящике, что был ближе всего к громоздкой столешнице, на которой, предположительно, и готовила бывшая хозяйка. Но вот осмотр дальних закутков поразил Гесю до глубины души.
Здесь было абсолютно всё, что могло ей понадобиться. Объёмистые и поменьше медные кастрюльки, по которым погладили женские пальчики, чистые бутыли и баночки разных форм, пробчатые крышки к ним. Что новую хозяйку и не заинтересовало, так это залежи пахучих трав за дальней дверью кухни. Помещение, в котором приличные дома хранят запасы провианта, здесь служило складом сухоцветов. И пахло в нём сеном и шалфеем. К великому Гесиному сожалению, для её целей эта комнатушка не подходит – слишком тёплая, оставить здесь драгоценную бутылку санторийского, всё равно что медленно выварить его.
Она уже пробовала, но решила ещё раз попытать удачу – открыть подпол. Безуспешно. Даже штопор, столько раз выручавший Гесю, только жалобно пошкрабал внутри лунки, а не взял этот замок. А на изящной, расписанной восточными узорами, медной ключнице, один-единственный гвоздик оставался пуст.
Не может в её великолепном доме не найтись места для её драгоценного вина.
Геся отпила глоток – насыщенный пряно-медовый вкус напомнил ей о доме.
Задвинула принесённую бутылку и выключила вскипевший чайник.
Задумалась ненадолго, нюхая оранжевые, налитые счастьем апельсины, слушая себя, стараясь понять, что именно хочет сделать. И услышала.
Греясь от пара, обдала кипятком три сорванных фрукта и залежавшийся лимон, вымыла их тёплой водой и насухо протёрла. Внимательно оглядела, чтобы не было ни червивостей, ни плесени.
В широком выдвижном ящике, среди великого множества ножей выбрала один – её привлекло безупречно тонкое, вот-вот и сломается, лезвие. Рукоятка оказалась из старого, червонного золота. Выгравированный на ней змей, занял Гесю только на миг, не позволяя отвлечься.
Она аккуратно стала срезать цедру, ловя брызнувший аромат, стараясь не задевать мякоть – альбедо, которое будет горчить. Руки всё делали за неё, в то время как разум успокаивался, будто погружался в дрёму. Несколько раз кресло чуть качалось, характерно скрипело, и парящая Гесина фантазия, представляла себе в нём старую, но очень статную женщину, с длинными распущенными чёрными волосами.
По её представлению такой и должна была быть её предшественница: она придирчиво смотрит на Гесю, Геся почти уже видит её боковым взглядом, но разворачивается – кресло пусто качается раз-два-три. Взгляд уловил движение в окне, Геся резко повернула голову – это редкий ветерок потрепал плющ на стене дома.