Тот Дом - стр. 14
– Я же… даже уже и не знаю, – купец принял в руки третью бутылку.
– Поверьте человеку, выросшему на винограднике: белое вино обходится виноделам дешевле, ему просто требуется меньше ухода, оттого цена на него и ниже, но это отнюдь, не из-за качества продукта. Кроме того, в тонкости белого вина никто отчего-то не любит погружаться, и у вас есть все шансы прослыть знатоком! – Геся чуть не подмигнула ему. Постороннему человеку!
– Это где же такая винодельня, где девиц так посвящают в дела? – спросил красный от досады продавец, дохнув на неё винным перегаром.
– Я из Ялты, – ответила Геся, уже забыв про купца, который, однако, не хотел быть забытым.
– Но что же делать мне? Что выбрать? – едва не возопил он, бегая глазами с Геси на бутылки в руках.
– Французы говорят, что белые вина созданы для утоления жажды, красные – для наслаждения, розовые – для любви, – Геся понюхала пропитанную парами пробку очередной бутылки. Я впервые в этом магазине, но во многих, где я была, хозяева делали хорошую скидку при покупке ящика. Разве обязательно нужно выбирать? Просто вспомните, что вы любите есть? – купец задумался, – а теперь представьте, какое вино стало бы хорошим соусом к вашей еде?
Купец попросил помочь ему укомплектовать ящик, потому как хозяин лавки, вышедший на запальчивый Гесин голос, уже давно ждал команды, чтобы объявить скидку. Ящик из свежего спила он держал в руке.
– Нет, нет, никакого мерло! – Геся в ужасе отвела полную руку Михаила Евстратовича от полки, что была у него перед глазами. – Ни мерло, ни просекко, ни ламбруско, ни, упаси вас бог, пино гриджио! Забудьте об этих названиях. Дешёвый ширпотреб, вот что это. Низкосортное и неинтересное, начисто коммерцированное пойло для пролетариата. Его производители давно позабыли, что виноделие – в первую очередь творчество.
– Как? Совсем? Моя жена любит ламбруско, – теперь купец сделался подавленным.
Как виноград перед перегонкой.
– Не совсем, – Геся всё же решилась на панибратство и ободряюще похлопала его по плечу. – Среди этих вин есть стоящие образчики, но в них нужно разбираться, чтобы здесь такие отыскать. Попробуйте попозже, когда точно будете знать, что вино в вашей жизни всё, жизнь без вина – ничто.
Довольный Михаил Евстратович ушёл со своим ящиком к собственному автомобилю, а Геся только подивилась, как при таком паршиво сшитом костюме можно иметь возможности на целый автомобиль.
– А я, пожалуй, возьму это санторинское.
Вопрос на засыпку: его цитрусовый аромат с минеральным оттенком поможет ей в деле с Вехтенбергским?
Каково же было удивление Геси, когда вместе с бесплатной бутылкой она получила предложение о работе.
– Я? Работать? Здесь? – она была так обескуражена и оскорблена, что не сдержалась.
Ладно – работать. Ладно – продавщицей. Но в лавке с такой дрянной политикой, среди дилетантов? Будем откровенны: у Геси Эмильевны нет столько ни сил, ни терпения, ни человеколюбия.
Но настаивать на оплате покупки, она всё же не стала. Кровь Гольфман, как ни гляди, сильнее принципов.
Геся торопилась в контору к Вехтенбергскому.
Ныряя в толпы туристов, она ловила себя на том, что отсчитывает сокращение остатка пути.
Два письма чиновнику и оба без ответа. В конце концов, она идёт к государственному лицу не ради светской беседы – зачем-то успокаивала себя.