Тосканская распутница - стр. 8
«Где ты, идиотто? – не слишком вежливо подумал я об отце и, вернувшись к себе и наскоро напялив джинсы и майку, бросился на поиски. Правда, долго искать не пришлось. Отец сидел в своем кабинете и пил виски прямо из горлышка. Честно говоря, я опешил, увидев такую картину. Пресыщенный аристократ Гвидо Лукарини и дурацкое пойло! Где же оплетенная соломкой бутылочка Кьянти и бокал из муранского стекла?
Но пока я упивался горем вместе с Кьярой, мой дорогой папа успел надраться.
- Я обидел ее. Надругался над своей девочкой, - просипел он, завидев меня. – Что теперь делать, Сержио? – уставился он пьяными глазами.
- Во-первых, перестать пить, - рыкнул я, забирая бутылку. – От виски толку мало, отец, - более примирительно заявил я. – Ты же принял какие-то сомнительные таблетки. Кто знает, как они повлияют на твои сердце и печень. И какую реакцию дадут под воздействием алкоголя.
- Ты прав, малыш, - криво усмехнулся отец, отставляя прочь бутылку.
Я помог ему встать и повел к выходу.
- Давай поднимемся по потайной лестнице, - пробурчал он, направляясь к точно такому же зеркалу, висевшему в кабинете.
- Дверь вашей спальни заперта изнутри, - прошептал я. – Наверное, Кьяра закрыла.
Отец мотнул головой, давая понять, что я ошибаюсь.
- Нет, я запер перед отъездом в Венецию. Не хотел, чтобы прислуга там шлялась.
- Тогда пойдем через главный вход, - попытался вразумить я отца. – Ты откроешь мне зеркальную дверь, а сам ляжешь на диване в гостиной. А я постараюсь утешить Кьяру…
- Она плачет?
- Рыдает, - зло бросил я, сгорая от нетерпения врезать отцу по носу и поскорее обнять свою девочку.
- Пойдем, - кивнул, соглашаясь, отец. – Хороший план, сынок! А мне предстоит подумать, как искупить вину перед женой. Обычные бриллианты тут совершенно не годятся.
- Ну конечно, - согласился я. – Ты прав, папа! Нужно постараться вернуть любовь Кьяры.
- Я – дурак, - взвыл папаша. – Потерял голову от ревности. А тут еще этот Манчини раздевает мою жену глазами, а она пялится на него. Ведь все для нее, Сержио! А она… Стоило появиться молодому жеребцу, как моя маленькая лошадка забила копытцами!
- Ты ошибаешься, - соврал я. – Кьяра лишь продала ему картину. Просто она более эмоциональна и открыта, нежели наши светские львицы. Маленькая лошадка, ты прав.
Воспользовавшись отсутствием Каролины в столь поздний час, я уложил отца на атласный диванчик, а сам прошел к Кьяре. Лег рядом, стремясь согреть и приласкать любимую. Просто держал ее в своих руках, целовал затылок, а потом глаза и губы, пытаясь вызвать ответную реакцию. Но Кьяра лишь спрятала лицо у меня на груди и тихонечко всхлипывала, пока не уснула. Посчитав это добрым знаком, я задремал, прижимая любимую к себе, а проснулся от удивленного вскрика Каролины, невесть зачем притащившейся в спальню Кьяры спозаранку. Если бы взглядом можно было убить, я бы уже числился среди покойников и занимал очередь на прием к Святому Петру. Служанка Кьяры застыла как вкопанная, явно не ожидая увидеть меня в кровати хозяйки.
- Пошла вон, - процедил я, боясь разбудить любимую.
Каролина попятилась прочь, а Кьяра слабо трепыхнулась в моих руках.
- Она никому не скажет, - прошептала Кьяра. – Она же знает про нас.
- Тогда почему она так удивилась? – хмыкнул я и, отбросив прочь глупые мысли о служанке, наклонился к любимой за поцелуем. – Я люблю тебя, Кьяра, - прошептал я.