Тосканская распутница - стр. 35
Но наша поездка сорвалась. Маленькая Елена перестала брать грудь и кричала невыносимо. Сперва Кьяра, отец и нянька решили, что всему виной жара и акклиматизация. Но и на следующий день ребенок заходился криком, а Кьяра металась от беспокойства. Она подносила малышку к груди, та жадно накидывалась, а потом снова начинала кричать. Мне казалось, что этому кошмару не будет конца. И подозревая, что девочка подхватила серьезную болезнь, я бросился в город, нашел там самого лучшего педиатра и под угрозой мордобоя привез этого важного господина к нам.
- Она голодная, - пробурчал доктор, только взглянув на Елену. И достав из сумки сухую смесь, быстро развел ее в бутылочке. Сунул в ротик ребенку, и малышка тотчас успокоилась.
- Накапайте в ложку свое молоко, синьора, - велел он Кьяре. – И попробуйте его на вкус.
- Оно горчит, - изумилась моя любимая. – Никогда такого не было, - всплеснула она руками и бросилась полоскать рот.
- Мои поздравления, синьора, - улыбнулся доктор. – Скорее всего, вы ждете ребенка. При беременности молоко становится горьким. И маленькие принцессы протестуют против испортившейся еды, - промурлыкал он, глядя на Елену. – Советую Вам посетить гинеколога. У нас на острове есть пара специалистов, - криво ухмыльнулся доктор. – Но лучше съездить в Неаполь.
- Мы слетаем в Милан, - отрезал отец и, заплатив гонорар доктору, лично отнес жену в постель.
- Мне кажется, - во время ужина заявил Гвидо, - мы должны поберечь Кьяру. Предлагаю сократить все наши развлечения. Моей жене нужно больше отдыхать.
- Но я не привыкла спать одна, - мягко возразила она. – А резкие перемены обычно только вредят, господин Гвидо!
- Согласен, - усмехнулся отец и добавил сдержанно: – Как скажешь, любовь моя!
- Пока живот не станет выше моего носа, - невесело улыбнулась Кьяра, - я не хочу что-то менять. А там посмотрим, как будет протекать беременность…
Честно говоря, я не знал, как реагируют отцы семейств на такие известия. Радуются? Грустят? Мне казалось, что маленький паршивец, поселившийся в теле Кьяры, уже начал вредить нам.
«В любой момент отец может прогнать меня. Запретить прикасаться к Кьяре», - уныло подумал я и уже собрался улететь обратно в Милан, как отец предложил съездить в Бари.
- Поклонимся мощам Святого Николая, - решил он, - поблагодарим его за чудесный дар, а заодно навестим Альдо.
Альдо
Весть о беременности Кьяры застала меня в Неаполе. Мой митрополит захворал и пожелал помолиться о своем здравии у мощей святого Джузеппе Москати, доктора, канонизированного в двадцатом веке. Говорят, его мощи, заключенные в бронзовый саркофаг и хранящиеся в мрачной церкви Джезу Нуово, исцеляют даже лейкоз. Пока мой непосредственный начальник бил поклоны о мраморный пол, я решил не мешать ему и отправился в базилику напротив. Церковь Санта-Кьяра! Настоящая насмешка судьбы. Я прошел внутрь и, осенив себя крестным знамением, принялся бесцельно бродить между саркофагами. Кто там был похоронен, не знаю. Да и читать надписи на надгробиях не хотелось. Какие-то короли и их рыцари. У одного под обеими ногами я заметил по собачке, но лишь криво усмехнулся этому открытию. За высокими витражами скрывались хоры, где во время служб молились монахи, укрытые от мирских глаз. Справа - мужчины-францисканцы, а слева - женщины-кларисски[a1] . Я представил, как на службу собираются миряне, заполняют зал, а монахи и монахини вынуждены молиться отдельно за загородкой. И это сейчас, в двадцать первом веке!