Топить в огне бушующем печали. Том 2 - стр. 49

Вскоре она узнала, что латунный компас действительно был семейной реликвией командира Яня. За вырученные от его продажи деньги можно было бы купить жилье в самом центре города рядом с хорошей школой. Но когда Янь Цюшань увидел, что она цепляется за компас как за спасительную соломинку, он не решился просить его назад и нарочно на несколько лет «забыл», что он у нее.

Ван Цзэ беспрестанно жаловался, что в то время никак не мог одолжить компас и потому плутал столько, что наверняка несколько раз обошел вокруг земного шара – путь оказался почти таким же длинным, как очередь в «Сянпяопяо»[27], и вообще – еще чуть-чуть, и он бы научился пользоваться картой.

Гу Юэси снова вывели из мрачной темницы к свету, дали точку опоры и приняли к себе.

Вскоре, накануне Нового года, такие же, как она, не имеющие своей крыши над головой товарищи из «Фэншэнь» собрались у командира Яня – планировалось устроить в ее честь приветственную вечеринку, но в результате командир Янь превратил ее в собрание, посвященное критике и борьбе[28].

Оказалось, что эта вечно закупоренная тыква-горлянка может без остановки бранить человека на чем свет стоит: он прошелся по всему, от ее попытки самоубийства до безрассудного поведения на итоговой аттестации.

«Мы стражники, а не бешеные псы, – говорил он. – Не умеешь дорожить собственной жизнью – как сможешь дорожить жизнью чужой? Если ты, оперативница, будешь себя так вести, как тебе смогут доверять боевые товарищи и простые люди? Я вообще тогда не собирался тебя брать – если бы не… М-м!..»

Чжичунь заставил его замолчать, сунув в рот кругленький цзяоцзы[29].

Нахмуренные брови командира Яня тут же разгладились, и он невнятно пожаловался: «Горяфё».

«Вздор, – беспощадно разоблачил его Чжичунь. – Перед тем, как дать тебе, я сам попробовал – ничуть не горячо».

Потом до командира Яня дошло, он тут же покраснел, снова превратился в воспитанного и уравновешенного молчуна, и Чжичунь отправил его надувать воздушные шарики, чтобы он тратил легкие не на ругань, а на что-то полезное.

С тех пор каждый раз, когда Гу Юэси получала травму, командир Янь крепко бранил ее, но каждый Новый год у нее было место, где она могла отдохнуть, а под звон колокольчиков ей вручался особенный цзяоцзы с заварным кремом. Так продолжалось до тех пор, пока в команду не пришел новичок младше нее, который отнял у Гу Юэси место «младшего ребенка» и право на цзяоцзы с заварным кремом. Она присоединилась к Ван Цзэ и пополнила ряды ревнивцев, «впавших в немилость», заодно научившись заботиться о таких же стеснительных, бестолковых новичках, каким в свое время была она сама.

Она думала, что год за годом вечно будет гнаться за спинами старших товарищей.

Однако…

Гу Юэси пристально вглядывалась в латунный компас на кадре с камеры видеонаблюдения. Глаза ее от усталости покраснели так, что казалось, у нее вот-вот польются кровавые слезы. За три года Чжичуня не стало, а командир Янь бесследно исчез и до сих пор о нем не было ни слуху ни духу.

Действительно ли это он?

Почему он появился именно в это время в окрестностях черного рынка?

Или с ним случилось какое-то несчастье, и кто-то забрал его компас?

Господин Нянь, чья рука и попала в тот самый кадр на записи с камеры торговца, сейчас находился совсем рядом с Гу Юэси. Он выглядел как отчаянный авантюрист и вел себя соответствующе – храбро и дерзко: хладнокровно улизнул с Дунчуаньского черного рынка прямо под носом у «Фэншэнь», а сейчас в одиночку приехал к штаб-квартире Бюро по контролю над аномалиями в Юнъани, припарковавшись у базы отдыха в южном пригороде.