Тома далеко от дома. Как накормить головорезов - стр. 25

Видно, что парень забавляется. Не знаю почему, но мне совершенно точно не хочется пробовать то, что находится в этой… вазе? Амфоре? Кувшине? В любом случае, надо поставить себе памятку и не притрагиваться к тому, что там хранится. Никогда.

— Хочешь попробовать? — загораются глаза Чина.

— Нет.

— Да ладно тебе, — он тянет меня вперед. — Всего один глоточек.

— Ни за что.

— Ну ты ведь даже не знаешь от чего отказываешься, — продолжает он сокращать расстояние.

— Судя по твоему алчному желанию напоить меня этим добром, ничего хорошего меня не ждет, — упираюсь пятками в пол.

— Но хотя бы понюхай.

Упрашивать он мастак. Когда на тебя смотрят два больших влажных глаза, сложно отказаться. Я так устроила в школьном подвале приют для животных, а потом почти все младшие классы заразились лишаем. А все потому, что я не могу отвернуться от жалостливых глаз.

— Ладно, но только понюхаю.

— Идет, — хлопает он в ладоши и мчится вперед.

Наблюдаю за тем, как парень вытаскивает крышку. Она поддается тяжело, но через пару мгновений все же покидает широкое горлышко с громким чпоком. Чин радостный, подскакивает ко мне с крышкой и подсовывает мне ее под нос. И да, это была плохая идея.

Я еще не сделала вдоха, а мой нос уже улавливает отвратительно-кислый запах, который не поддается описанию. Там все сразу. Кипящие в кастрюле джинсы, залитые белизной. Зажаренные на открытом огне грязные носки. И огромный контейнер после еды, который забыли помыть. А еще куча других ассоциаций.

— Вот сюда.

Чин убирает крышку от моего лица, и на ее месте появляется еще одна ваза с широким горлышком. В которое отправляется весь мой не шибко калорийный обед. Хорошо, что не съела тот омлет, было бы обидно.

Со стороны раздается смех. Нет. Ржач. Рык ржет, как конь, с отдышкой, схватившись за живот. Чин тоже улыбается, и даже мой недовольный взгляд его не останавливает.

— Смешно тебе?

— Есть немного, — кивает парень.

— Шутник хренов.

Сплюнув в последний раз в вазу, я подаюсь вперед и без зазрения совести вытираю рот тканью его рубашки. Чин не выглядит расстроенным.

— Заслужил, — соглашается он. — Ты еще хорошо держалась. Я когда нюхнул этого пойла, не смог устоять на ногах. Рык, урод, точно так же ржал. А я потом есть три дня не мог.

— Так смешно шлепнулся, — продолжает хохотать охранник, явно вспомнив тот момент.

— Весело у вас тут, — стараюсь не дышать глубоко. — А что-то нормально в этом трактире водится? Или к вам исключительно всякие мазохисты ходят, которые испытывают наслаждение от отвратительной еды и питья?

— Вода есть.

Чин опускается на корточки и открывает нижнюю дверцу стеллажа с бутылками. На свет вытаскивает небольшую прозрачную бутылку с кристально чистой водой. На вид.

— Скажи сразу, она имеет запах потных подмышек Рыка?

— Эй! — перестает смеяться охранник. — Че началось?!

Чин улыбается и сдергивает глиняную пробку.

— Не бойся. Нормальная вода.

Вода и правда оказывается обычной. Почувствовав прохладную, чуть сладковатую жидкость, я выпила всю бутылку. Не слушайте тех, кто говорит, что обычная вода не имеет вкуса. Еще как имеет. Вся вода разная. И та, что дал мне Чин, оказалось выше всяких похвал.

— Ладно, — перевожу дух после выпитого. — Я готова поверить, что здесь настолько жарко, что люди забегают к вам напиться этой чистейшей воды.