Тень ликвидности - стр. 20
Он прошёл к окну, постучал по стеклу – будто проверял, выдержит ли оно, если на него ляжет следующая неделя.
– Вчера был несчастный случай, – сказал он, глядя на город. – Печально. Нервы. Глупая лестница. Она была… – он поморщился, подбирая слово, – хорошая. И хорошая – это, увы, не должность.
Кира молчала. Внутри у неё треснуло что-то маленькое, как сахар в чайной ложке. Она потянулась за словом «Мария», но проглотила его – оно было слишком тёплым для этого кабинета.
– У нас в два часа «Часовня», – продолжил он. – Прошу быть. Коммуникации важны. Мы должны говорить ровно, когда нас слушают.
– Нас всегда слушают, – сказала она. – Особенно, когда мы молчим.
Он посмотрел на неё – не глазами, привычкой.
– Вы всегда были… – он опять искал слово, – точной. Это хорошо. Компания ценит точность. Компания не ценит… – он покрутил ладонью, – нравоучения. Мы живём в правовом поле. Всё, что мы делаем, укладывается в рамки. Если вы чувствуете себя неудобно – возьмите отгул. Отдых помогает оптике.
– Мне поможет бумага, – сказала Кира. – И прозрачно работающая камера на парковке.
Он не улыбнулся.
– Камеры чинят, – сказал он. – Нас починят тоже, если потребуется. И, Кира… – он повернулся к двери, – не трогайте архив без записей в журнале. У нас месяц без аудита, я бы не хотел, чтобы он начался сегодня.
Дверь закрылась мягко. Она осталась стоять с серой папкой в руках – как человек, который держит чужую жизнь и понимает, что у него нет квитанции на неё. Лояльность пахла кофе из бумажного стаканчика. Этика пахла пылью от шкафа. Она поставила папку на стол, вдохнула, выдохнула. Открыла свою записную книжку: «14:00 – Часовня». Ниже: «19:15 – место без стекла». Между двумя строками лежала история, которую она не хотела рассказывать в этом кабинете.
Телефон, старый, как страх, дрогнул одним сообщением из «домашнего» канала: «Подтверждение по встрече». Без имён. Без смайликов. Она написала в ответ: «Тяжёлая дверь». Алиса поймёт. Лев – поймёт молчание.
В 10:30 в «LexClerk» появился тикет: «Запрос внутреннего доступа: DL-X-3.4 (история редактирования)». Инициатор – «audit.queue». Студёная волна прошла по позвоночнику. Кто-то в системе – или вне её – захотел увидеть, когда и кто прикасался к документу. Журнал выдавал правду: месяц назад – редакции, подписи, «согласовано». Сегодня – «просмотр Кирой Левандовской». И – «просмотр Шумским». Всё в рамках. Но то, что тикет теперь живой, означало: на документ смотрят не только в этом кабинете.
Кира открыла «Приложение Е». Таблица окон была готова смотреть на неё без стыда: «Пн 10:00 – Крест», «Ср 14:00 – Часовня», «Пт 16:00 – Звоны». Внизу – «Допуск корректировки временных меток в пределах технических параметров (см. Прил. Z)». Она знала этот «предел»: «-47 мс» – тот самый перешив, который делает «Колокол-2» тем, чем его назвали. Пределы всегда кто-то выбирает. И всегда – люди.
Она распечатала ещё раз «Приложение Е». На обороте мелким почерком написала: «М. – «если поют – ищи, откуда дует»». Она не была сентиментальной. Она просто ненавидела, когда у людей забирают фразы.
В 11:15 ей позвонили из «техопса»: «Кира, вы запрашивали логи по камерам на парковке? Мы подтвердили «офлайн» с 23:42:17 до 23:51:09 из-за профилактики». Тот самый голос, который любит тёплую лживость «профилактики».