Тень ликвидности - стр. 16

– Ты всегда говоришь «если»? – спросила Алиса.

– Чтобы не стать героем своей собственной теории, – ответил он. – Героизм – плохо оплачивается.

Он достал из внутреннего кармана карточку «Колокол-2», ту самую, с содранным QR. Положил рядом с листами. Рядом положил монету, чтобы она тихо звякнула – для порядка, для памяти. Кира смотрела на карточку так, как смотрят на ключи от квартиры, в которой больше нельзя жить.

– Её трекают? – спросил он.

– По NFC – теоретически. Я обернула фольгой с утра, когда поняла, что еду к вам. Но там главное – не карточка. Там люди. Они всегда важнее железа.

– Люди – шумные, – кивнул Лев. – Шум – иногда лучшая маскировка.

Снаружи где-то по бетону прошёл чужой звук – будто чья-то нога нашла пустую банку. Все трое замолчали. В паузе Лев услышал, как монета, которую он положил на стол, слегка сдвинулась от их дыхания. Он убрал её в карман.

– У нас мало времени, – сказала Алиса, но так, чтобы времени стало больше. – Что дальше?

– Дальше – держим две вещи, – сказал Лев. – Бумагу – у нас. Людей – тихо. Мы не вытаскиваем «Сирина» по имени. Мы вытаскиваем «маску» времени. Эти «-47 мс» – не номер квартиры, но это звонок. Я хочу увидеть, где в «Колоколе-2» портной перекрывает шов. Я хочу понять, кто у них «координатор». И – кто даёт право писать слово «опциональность» в документе, от которого горят лампы у пенсионеров.

– Кто – человек, – сказала Кира. – Такие подписи не ставит система. Их ставят руки. Я найду, – она посмотрела в сторону темноты, где кончался луч фонаря, – если доживу до завтра.

– Доживёшь, – ровно сказала Алиса. – Мы доживаем, когда нужно. У меня не было выбора – теперь есть.

Лев осторожно снял копии: старый сканер, без сети, печать на «неметящей» бумаге. Он не любил «цифровые чудеса». Он любил, когда новая вещь становится старой уже через минуту. Копии легли в отдельный файл. Оригиналы – в конверт, под двойную обвязку, с меткой «вода». Если конверт когда-нибудь вытащат, первое, что увидят – пустую картонку. Неохотный трюк, но трюки – ещё одна валюта.

– Слушайте, – сказал он, переведя дыхание на другую скорость. – Есть ещё одна деталь. Мелкая. Но именно мелкое – сосёт кровь. На вашей странице с окнами… – он подвёл лист поближе к свету, – в водяном знаке, видите? Микропечать. – Он протянул Алисе фонарь. – Ничего не видно, пока не знаешь, куда смотреть. А теперь – в эту линию.

Алиса прищурилась. Кира наклонилась.

– «777», – сказала Алиса. – Повторяется по диагонали.

– Подпись машин, – кивнул Лев. – Их шутка. Они думают, что если спрятать на микроуровне, это станет милым. Но люди, которые прячут числа, как дети прячут сладкое, редко меняют привычки. Ночью были семёрки. В воде – семёрки. На бумаге – семёрки. Я не люблю совпадения, когда они работают как оркестр.

Снаружи кто-то потянул дверь. Щеколда тронулась – монеты там не было, и звук получился новым, незнакомым. Алиса уже стояла спиной к стене. Кира, не меняясь в лице, отступила на шаг внутрь, в тень. Лев погасил фонарь так, как гасит матч, не обжигаясь. Тишина встала на носки.

– Техосмотр, – сказал чей-то голос у двери, вежливый, как чистые фары. – Проверка замков.

Лев прошёл вперёд, до половины, чтобы его силуэт видели, а лица – нет.

– Занято, – сказал он буднично. – Протекает. Мы сами. Наряд не вызывали.