Телохранитель моего мужа - стр. 20

– Он ни на кого не смотрит, – сверкала холодными льдинами Александра. Анюта вздыхала, и на тонких губах элитной Сашки расцветала тонкая высокомерная улыбка.

Кто такой Марков я узнала через пару месяцев. Стоял лютый февраль, большинство работников скосил вирус гриппа, рук и голов катастрофически не хватало.

– Санина, – в сиянии безупречности возникла на пороге нашего отдела Жанна – личная помощница Маркова, – зайдите к Алексею Степановичу.

Это было неожиданно, но не страшно. Я хорошо делала свою работу, и вряд ли высшее начальство снизошло до того, чтобы ругать маленький винтик в большом механизме.

Он сидел за огромным столом, когда я, предварительно постучавшись, вошла в его кабинет. Здесь поражало всё: пространство, окна в пол и человек, что рассматривал бумаги с задумчивостью Роденовского Мыслителя. Не поза «рука-лицо», а глубокомысленное выражение, оттеняющее мужественные черты.

Да, Анюта не преувеличивала: Марков был хорош до рычащих нот. До вибрации где-то там, внутри, только от его внешнего вида.

– Вот, вот и вот, – склонившись грудью вперёд и прогнувшись в пояснице, Жанна раскладывала новые бумаги перед светлыми очами начальства.

Тот, казалось, никак не реагировал на прелести секретаря. Я кашлянула, привлекая к себе внимание. Всё, что надо, я увидела, но хотелось ещё и знать, зачем я понадобилась самому Маркову.

Большой босс поднял измученные глаза. Эдакий усталый путник, прошагавший пешком полземного шара.

– Санина Катерина Михайловна, – задумчиво прочитал он с листа, словно пробуя моё имя на зуб и кивнул в сторону стула: – Присаживайтесь.

Уже тогда он назвал меня именем, которое принимал его мозг. Не паспортным Екатерина, а на просторечный манер – Катерина. Будто я девка крепостная, не заслуживающая иного отношения. Правда, тогда я не поняла и не могла понять слишком сложный механизм Марковского зажигания. У него всегда была собственная сигнальная система, и никто не понимал, когда загораются или тухнут лампочки в его голове.

– В вашем досье написано, что вы владеете двумя языками и обладаете навыками синхронного перевода.

Я сглотнула. В голове на миг зашумело. Я понимала, что вот сейчас, сию секунду, могу получить Именно Тот Самый Шанс выйти из тени, показать себя и навсегда оставить позади технические переводы.

Я любила живое общение. Это была моя стихия, в которой я чувствовала себя комфортно. Да я мечтала не протирать юбку, а приносить пользу на переговорах и встречах.

– Я не услышал ваш ответ, – голос у Маркова немного вкрадчив и опасно мягок. Он и не мог слышать. У меня от перспектив горло сжалось.

– Да, всё верно, – удалось произнести слова спокойно и без дрожи. Голос меня не подвёл. Не трясся осиновым листом, не срывался. Получилось даже с некоторым достоинством, словно я знаю себе цену, а поэтому спокойна.

– Завтра у нас важная встреча с немцами, – произнёс Алексей Степанович, задумчиво разглядывая меня. Ему не хватало увеличительного стекла.

Сомнение. Спокойное равнодушное сомнение. Если бы мог, он выбрал бы лучшее. Но лучшее свалилось в неравной борьбе с гриппом. А мне двадцать шесть – я его прекрасно понимала: в таком возрасте вряд ли у меня был выдающийся послужной список или отличный немецкий, тем более, что требовался немецкий не просто разговорный, а специфический, узконаправленный. Я слишком хорошо представляла, о чём может идти речь. За три месяца переводов технических текстов и дурак бы понял.