Текст Достоевского. Историко-филологические разыскания - стр. 15
И на протяжении всей своей литературной биографии Ф. М. Достоевский испытывал давление цензуры – и как непосредственный автор, и как редактор литературных журналов. По этой причине цензурные материалы, при их использовании исследователями, могут служить важным источником биографических сведений о писателе: они нередко позволяют установить точные даты выхода журналов и отдельных изданий произведений Ф. М. Достоевского в свет, раскрыть нам имена цензоров, от которых зависел выход произведений Ф. М. Достоевского, – то есть тех теневых деятелей русской литературы, кто по своему вкусу и произволу исправлял текст писателя. И хотя большинство произведений Ф. М. Достоевского дошло до нас в виде печатных изданий, то есть мы не особенно можем понять и охарактеризовать воздействие, которое вносили различные чиновники цензурного ведомства в тексты писателя, однако несомненно и то, что цензоры в отведенное им время были полновластными хозяевами текстов Ф. М. Достоевского, распоряжаясь ими по своему разумению, пристрастности, вкусу… И в любом случае – по своему произволу.
Можно возразить: трудно-де говорить о влиянии цензоров непосредственно на тексты Ф. М. Достоевского. Однако сам писатель, по сути, доказывает нам, что, пройдя этот сложный путь со своим очередным произведением, он не смел восстанавливать измененное цензурой, считая это не особенно продуктивным – намного проще было действовать (воспользуемся пушкинской метафорой) путем Савельича – плюнуть да поцеловать у злодея ручку – то есть пойти на уступки и увидеть свое произведение опубликованным и уже далее идти по пути наименьшего цензурного сопротивления.
В этой связи показателен редкий в писательской биографии Ф. М. Достоевского случай коренной переработки произведения. Речь о повести «Двойник», которую он очень высоко ценил, предвосхищая появление своего chef-d'oeuvre, и потому после явной неудачи на протяжении долгих лет был преследуем мыслью о доведении ее до совершенства. Именно поэтому «Двойник» не был отдан Н. А. Основскому для помещения в двух томах «Сочинений Ф. М. Достоевского» (1860). Но даже в этом случае, имея массу намерений по расширению замысла повести и даже политической актуализации ее текста, Ф. М. Достоевский при переработке «Двойника» для третьего тома Полного собрания сочинений в издании Ф. Т. Стелловского (1866) начисто отказался от своих намерений и стал действовать в полном согласии с нравами героя повести («Это все было еще совсем ничего и, несмотря ни на что, могло бы устроиться к лучшему»). Он избрал самый консервативный и одновременно простой с точки зрения прохождения цензуры путь – по сути, отредактировал и сократил текст. Возможно, предвосхищение цензурных трудностей было не единственным основанием для такого выхода, но, как мы сказали, действовал Ф. М. Достоевский при переработке не в соответствии с собственным замыслом, а в согласии с советом прозорливого В. Г. Белинского («Мы убеждены, что если бы г. Достоевский укоротил своего „Двойника“, по крайней мере, целою третью, повесть его могла бы иметь успех»[85]).
Как показывает печатная история произведений Ф. М. Достоевского, и «Записки из Мертвого дома» в данном случае очень показательны, писатель, единожды пройдя плотину цензуры, избегал вносить авторские изменения в текст, разве что уж совсем незначительные, чтобы не было риска повторной цензуры (а значит, как минимум задержки и нового этапа цензурных вмешательств в текст). Поскольку Ф. М. Достоевский жил преимущественно литературным трудом, то свои произведения он отдавал сначала в журналы (получая оплату), а впоследствии пытался издавать отдельно, стремясь переложить расходы на издателей и получить гонорар. И хотя выгода самостоятельного издательского дела, рано прочувствованная М. М. Достоевским на примере журнала «Время», а затем и издательские опыты А. Г. Достоевской позволяли писателю получать от издания своих сочинений больший барыш, нежели отдача их на сторону, самый принцип издания и переиздания в условиях господства цензуры выработался у Ф. М. Достоевского достаточно определенно.