Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…) - стр. 59
«То, что Торбин стал пить, – вспоминает Красовская, – я слышала, и то, что он сильно запил. Еще мне говорили, что он умер в одиночестве. Господь наказал его за Нику. Как можно было так поступить: девочка постоянно болела, задыхалась, страдала, хотела папу, а папа устранился?! Как можно было не принять участие в судьбе своей дочери?! Он не разрешил бы дать свою фамилию Нике, если б не был уверен, что является ее отцом».
Что касается его личной жизни, то удалось выяснить, что, когда Торбин женился на Майе, у него никакой семьи не было. На самом деле события развивались следующим образом. 26 ноября 1975 года Торбин уезжает в Куйбышев для постановки дипломного спектакля «Севильский цирюльник» и прохождения дипломной практики. Там он знакомится с Антониной Глебовной Огриной, 1955 года рождения, уроженкой Пензенской области, работавшей в реквизиторском цехе оперного театра и писавшей пьесы и стихи. У них возникает роман, от которого в июне 1976 году рождается сын Алексей, названный так, очевидно, в честь отца Георгия Алексеевича. Рождение сына почти совпадает с успешной премьерой «Севильского цирюльника» и получением диплома в консерватории, после чего Торбина принимают в труппу театра режиссером-постановщиком. Он счастлив: наконец-то у него появилась долгожданная работа, в которую он уходит с головой, и любимая женщина, родившая ему наследника. Чуть позже Торбин получает квартиру в обычном доме на улице Аэродромной, а затем обменивает ее на частный дом. Он видит перспективы личной и творческой жизни, и в 1976 году по собственной инициативе разводится с Майей, в браке с которой, по сути, не жил. Для него этот брак был благородным поступком порядочного человека, не пожелавшего, чтобы в свидетельстве о рождении его ребенка пустовала графа «отец». Не сомневаюсь, что он платил алименты. С Огриной Торбин расписался лишь в 1979 году. Анна Глебовна приняла фамилию мужа.
Что до разговоров, распространяемых в Ялте в середине 70-х относительно его гражданской жены и сына, то те, кто о них говорили, на самом деле пересказывали услышанное, просто со временем привязка к датам потерялась и то, что произошло, потом принимали за случившееся ранее. Ну, и, понятно, слухи эти распространяла Майя, которой не хотелось выглядеть брошенной, поэтому она всем говорила, что Торбин вернулся в Самару в прежнюю семью.
К сожалению, семья Торбиных покатилась по наклонной плоскости. Сын Алексей сидел в тюрьме. Иных сведений нет. Что касается Антонины Торбиной, то, по имеющимся данным, она проживает, точней прописана, в Самаре, есть достоверный ее адрес, но нет самой хозяйки квартиры. Соседи ее давно не видели. Службе ЖКХ, отвечающей за дом Торбиной, участковому милиционеру и собесу прояснить ничего не удалось. Почти как у Самуила Маршака в стихотворении «Рассказ о неизвестном герое»: «Ищут пожарные, / Ищет милиция…». Более того, представители одной из политических сил в Самаре обошли весь дом, соседей и ближайшие дома. Никто Торбину не знает либо давно не видел. Установлено также, что среди умерших в Самаре она не значится. Вместе с тем известно, что она совершила серьезное правонарушение – в предназначенном под снос доме в центре Самары прописывала за определенную мзду жильцов и тем жила. Жаль, что не удалось ее найти, – Антонина Глебовна существенно дополнила бы рассказ о муже.