Тайны и ложь - стр. 24
Окей, он все же реагировал.
- Мир, ты поговоришь с Кристиной? - спросил Степа и напомнил. - Ты обещал.
- Да-да, конечно, - быстро проговорил Мирон, рассматривая меня с пола. - Волосы у тебя безумные…
Свободной рукой он потянулся ко мне, и я отпрянула, немного перепугавшись.
- Можно? - спросил Мир. - Я немного хочу… поправить.
Я глянула на Степу и увидела, как он закатил глаза и посоветовал:
- Лучше не сопротивляйся.
Звучали эти слова весьма двусмысленно, но Степану я верила. Не могла представить, что кто-то из них обидит меня здесь. Хотя подвал был очень подходящим для насилия помещением.
- Можно, - сказала я тихо Мирону, окончательно заинтригованная.
Мирон тотчас выправил мои волосы из-за ушей и растрепал их. Я чуть не застонала, потому что приглаживала пушистые волны сто лет перед визитом сюда.
- Глаза потрясающие. С этими волосами… И брови… в разлет.
Мирон провел пальцами по моим бровям несколько раз медленно, чуть надавливая. Он как будто запоминал форму и продолжал при этом таращиться на меня в упор.
- Ты ее пугаешь, Мир, - предположил Степа из-за его плеча.
- Пугаю? - спросил Мирон, продолжая сверлить меня своими глазами.
Они были синими, яркими, даже в полумраке подвальной студии.
- Не пугаешь, - сказала я смело.
Страшно мне не было, но волнительно - да. А еще жарко. Я вся горела, глядя Мирону в глаза. Когда он касался меня - будто маленькие импульсы тока проникали под кожу и отправлялись гулять по телу.
- Тогда я оставлю вас, - понимающе предложил Степа.
Я кивнула, зачарованно глядя на Мира. Едва Степан ушел, Мирон отпустил меня и отошел к мольберту. Он снял с него холст, подвинул к дивану краски, кисти, палитру, сел прямо на пол и стал писать.
- Прости, что набросился, - говорил он, глядя то на меня, то на холст. - Но ты пришла, и меня осенило. Я только набросаю по цветам, чтобы не забыть. Три дня не мог понять, что нужно вверху. Откинься на спинку. Устала, наверное, прямо сидеть.
Я выдохнула и расслабила спину.
Мы сидели в тишине, обмениваясь взглядами. Вернее, я смотрела на Мирона постоянно, а он поглядывал на меня из-за холста время от времени. Это взаимодействие ощущалось так интимно. Я потеряла счет времени, только считала удары сердца между его взглядами.
Но в конце концов я все-таки вспомнила, зачем пришла.
- Мы можем поговорить? - спросила я аккуратно.
- Чи-чи-чи, - зашикал он на меня. - Чуть позже. Мне нужно минут пять. Может, десять.
Конечно, я не спорила и не напоминала, когда пять минут превратились в два часа.
Он не извинялся за задержку, но позволил посмотреть результат.
- Ух, - только и смогла я сказать, глядя на полотно.
- Что чувствуешь? - сразу вцепился Мирон, пытаясь понять первое впечатление.
- Жутковато.
Внизу я видела огонь и руины. Дым служил переходом от земли к небу, которое было серым, как мои волосы. Облака завивались клубами мышиного пепла, а из туч проступали… глаза. Мои глаза?
- Это апокалипсис?
Мне ничего больше в голову не пришло.
Мирон усмехнулся очень довольно и сказал:
- Не исключено.
- А что хотел сказать автор? - спросила я не в силах прекратить заигрывать с гением.
- Возможно, это судьба.
Я не стала спрашивать: судьба человечества или человека? Все эти вопросы казались глупыми на фоне случившего с со мной сейчас соприкосновения. Или не только со мной? С нами?