Тайна золотого остролиста - стр. 21
— Хорошо, мы кашу приготовили, правда, без мяса, — отчитался сынишка.
— Молодцы, сейчас приведу себя в порядок и узнаём у Морган недорогую лавку, где можно пробрести продукты и одежду одному маленькому, но быстрорастущему мальчику.
— Мы с Абисом насобирали листики-паутинки, — поделился сын, чем занимался, пока меня не было, — я убрал их на полочку шкафа в нашей комнате.
— Замечательно, — кивнула, зайдя в комнату, положила чемодан на столик и замерла в нерешительности.
— Мам?
— Сейчас, — дрожащими руками, открыла чемодан и, осторожно взяв мешочек, словно там было что-то опасное, я развязала тугую тесьму, зажмурив глаза, высыпала всё содержимое на дно чемодана.
— Мама, — потрясённо прошептал сын, я же, чуть приоткрыв глаза, ошеломлённо уставилась на кучку золотых монет, громко и счастливо рассмеялась.
— Невероятно! — сквозь смех воскликнула я, подхватывая сына на руки, закружила его по комнате, — ты представляешь, я думала, торгуюсь за серебрушки, а, оказалось, за золото. В нашей деревне мне больше монеты не давали, а здесь золотом.
— Это ты салфетки продала? — поражённо переспросил сын, обнимая меня за шею.
— Да!
— Теперь ты можешь купить ещё нити и столько навышивать, — радостно прокричал ребёнок, распахивая руки.
— Да! — поддержала его, воодушевлённая перспективами, но через миг застыла, тихо пробормотав, — конечно… ну ладно, подурачились, пора переодеться и идти в лавку, ты со мной?
— Тебе же потребуется помощь, — важно проговорил сын, — я пойду узнаю у бабушки Мо про недорогую лавку.
— Хорошо сынок, — кивнула, за улыбкой скрывая грусть, мысленно сокрушаясь.
Я не Кэтрин и вышивать не умею, да мне сохранили её память, я люблю её сына, как родного. Чувства к этому маленьком мужчине с каждым прожитым днём в этом мире, становятся лишь крепче. Я знаю всю её жизнь, знаю, чем она пожертвовала ради сына. Будучи воспитанной в строгости и послушании, забитая и тихая. Она всё же нашла в себе силы и ради ребёнка смогла многое выдержать. Ведь став матерью, наверное, каждая женщина добровольно, лишает себя права быть слабой…
И теперь это моё наследие и мой долг. Вырастить нашего сына достойным и счастливым человеком. Но как это сделать, на что? Вышивать? Я попробую, буду очень стараться, но ощущаю в себе изменения, моя душа меняет тело, я всё чаще замечаю за собой привычные жесты. Это заметил сын ещё за завтраком, удивляясь, почему я держу ложку не в той руке. А написанные строчки в блокноте о необходимых на первое время продуктах, отличаются от записей моей предшественницы. Смогу ли я вышивать так же, как она? Справлюсь?
— Мам! Бабушка рассказала, в какую лавку лучше зайти, — сообщил Джереми, вбегая в комнату, резко остановившись, в недоумение спросил, — мама? Ты ещё не ходила умываться?
— Нет. Задумалась, — ответила, собирая в мешочек монетки, — сейчас уберу это куда-нибудь с глаз и пойду.
— Хорошо, я на улице подожду
— Нет, беги руки и лицо умой, и переодень рубаху, а штаны отряхни, на них налипли травинки, да и на коленке остался отпечаток пыли.
— Я мигом.
Лучшего тайника, кроме как, под половицу в углу комнаты я не нашла. Эту доску я заприметила, ещё когда подметала, один из её краёв провалился. Приложив немного сил, я выдернула вместе с доской прогнивший гвоздь, обернулась проверить, не следит ли кто за мной и спрятав мешок, снова прикрыла его доской. Для надёжности подтянула в угол пыльное кресло.