Тайна серебряного кольца - стр. 2

Практически каждый день первого месяца зимы после обеда бастард отправлялся бродить по незнакомым районам, оставив Селену одну в квартирке доходного дома. Девушка хорошо понимала его мужское желание стать добытчиком в их странном союзе и всегда желала ему удачи, после чего ждала возвращения Вилберна по несколько часов кряду, иногда до поздней ночи. Сам же он бывал на фермерском и рыбном рынках, заходил в несметное количество лавок, пристально наблюдал за каторжным трудом поденщиков, провожал изучающим взглядом громыхающие телеги ломовых извозчиков и не единожды посещал торговый порт, в любое время суток оглашаемый руганью местных грузчиков. Однако Вилберн каждый раз довольствовался лишь ролью постороннего зрителя чужой деятельности без малейших попыток договориться с управляющим, чтобы на себе ощутить всю тяжесть труда простолюдинов, вынужденных класть все свои силы ради скудного вознаграждения. Бастарду казалось, будто сама бегущая по его венам благородная кровь графа Реджинальда стынет от одной мысли о столь неблагодарных и поистине каторжных занятиях, не позволяя присоединиться к племени рабочего люда. Зато Вилберна постоянно тянуло заглянуть в музеи, картинные галереи и концертные залы, куда неспешно подъезжали элегантные кареты необремененных заботой о хлебе насущном посетителей в отороченных мехами щегольских одеяниях.

Однажды в канун нового года бастард оказался не в силах удержаться, увидев на дверях старинного здании афишу начинающегося вскоре концерта классической музыки одного из своих любимых композиторов. Билет стоил недорого, так как исполняющий симфонию оркестр был малоизвестен и не имел в своем составе признанных виртуозов, что только подстегнуло Вилберна расстаться с несколькими жалкими монетами в обмен на возможность оказаться в концертном зале. Усевшись в кресло самого отдаленного от сцены ряда, бастард достал из кармана своего потертого сюртука завернутое в шелковый платок кольцо, которое имел привычку всегда брать с собой несмотря на опасность стать жертвой облюбовавших шумный портовый город воров и грабителей всех мастей. Ему захотелось перед началом концерта на минутку ощутить опоясывающую мизинец прохладу серебра и тем самым быстро восстановить потраченные за несколько часов бесплодных блужданий по заснеженным улицам силы. Однако как только кольцо оказалось на пальце, в зале воцарилась темнота, бордовый бархатный занавес стал плавно раздвигаться, и уже сидевшие со своими инструментами музыканты грянули с ярко освещенной сцены сонатное аллегро. Первые же аккорды симфонии тронули сердце Вилберна настолько, что по телу побежала дрожь восторга от звуков знакомой музыки, неземная красота и сила которой по-настоящему раскрывалась ему только теперь. Даже улавливаемая мгновенно сделавшимся феноменально-утонченным слухом легкая фальшь второй скрипки и гобоя только подчеркивала великолепие чарующей мелодии, заставившей его сердце наполняться теплом вдохновения, а глаза увлажняться от наворачивающихся слез. Волнующие чувства быстро нарастали по мере звучания симфонии, и только когда бастарду стало трудно из-за них дышать, он догадался снять с мизинца кольцо, после чего спешно покинул концертный зал, поскольку боялся упасть в обморок от избытка эмоций и стыдился показать сидящим рядом ценителям классической музыки свое заплаканное лицо. Возвращаясь под холодным ветром домой, он не раз пожалел о своем решении преждевременно прервать прослушивание своего любимого произведения, однако потом успокоился мыслью о том, что благодаря силе кольца даже фрагмент симфонии подарил ему незабываемые переживания, которые, может быть, испытывал лишь сам композитор, а значит созданная им музыка по большому счету выполнила свою миссию.