Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого - стр. 11
Сон ударяет мне по глазам – и они тяжелеют. Сон касается уст моих, и они остаются отверстыми.
Поистине тихими шагами приходит он ко мне, лучший из воров, и похищает у меня мои мысли: глупым стою я тогда, как эта кафедра.
Но недолго стою я в таком положении: затем я уже лежу».
Слушая эти речи мудреца, Заратустра смеялся в сердце своем: ибо свет низошел на него. И так говорил он в сердце своем:
«Безумцем кажется мне этот мудрец со своими сорока мыслями; но я верю, что хорошо ему спится.
Счастлив уже и тот, кто живет вблизи этого мудреца! Такой сон заразителен; даже сквозь толстую стену заразителен он.
Сами чары живут в его кафедре. И не напрасно сидели юноши перед проповедником добродетели.
Его мудрость гласит: так бодрствовать, чтобы сон был спокойный. И поистине, если б жизнь не имела смысла и я должен был бы выбрать бессмыслицу, то эта бессмыслица казалась бы мне наиболее достойной избрания.
Теперь я понимаю ясно, чего некогда искали прежде всего, когда искали учителей добродетели.
Хорошего сна искали себе и увенчанной маками добродетели!
Для всех этих прославленных мудрецов кафедры мудрость была сном без сновидений: они не знали лучшего смысла жизни.
И теперь еще встречаются люди, похожие на этого проповедника добродетели, не всегда, однако, такие же честные, но их время прошло. И недолго стоять им, как уже будут они лежать.
Блаженны сонливые: ибо скоро заснут они».
Так говорил Заратустра.
О мечтающих о другом мире
«Однажды Заратустра направил мечту свою по ту сторону человека, подобно всем мечтающим о другом мире. Актом страдающего и измученного бога показался тогда мне мир.
Сном показался тогда мне мир и поэтическим творением бога: разноцветным дымом пред очами недовольного бога.
Добро и зло, и радость и страдание, и я и ты – все показалось мне разноцветным дымом пред очами творца. Отвратить взор свой от себя захотел творец – и тогда создал он мир.
Опьяняющей радостью служит для страдающего – отвратить взор от страдания своего и забыться. Опьяняющей радостью и самозабвением казался мне некогда мир.
Этот мир, вечно несовершенный, отражение вечного противоречия и несовершенный образ – опьяняющая радость для его несовершенного творца, – таким казался мне некогда мир.
Итак, однажды направил я свою мечту по ту сторону человека, подобно всем мечтающим о другом мире. Правда ли, по ту сторону человека?
Ах, братья мои, этот бог, которого я создал, был человеческим творением и человеческим безумием, подобно всем богам!
Человеком был он, и притом лишь бедной частью человека и моего я: из моего собственного праха и пламени пришел он, этот призрак! И поистине, не пришел он ко мне из другого мира!
Что же случилось, братья мои? Я преодолел себя, страдающего, я отнес свой собственный прах на гору, более светлое пламя обрел я себе. И вот! Призрак удалился от меня!
Теперь это было бы для меня страданием и мукой для выздоровевшего – верить в подобные призраки; теперь это было бы для меня страданием и унижением. Так говорю я к мечтающим о другом мире.
Страданием и бессилием созданы все другие миры, и тем коротким безумием счастья, которое испытывает только страдающий больше всех.
Усталость, желающая одним скачком, скачком смерти, достигнуть конца, бедная усталость неведения, не желающая больше хотеть: ею созданы все боги и другие миры.