Т9 - стр. 9
Осматриваю себя с ног до головы и улыбаюсь одним уголком губ.
– Можно было бы и покороче.
– Поможешь? – протягивает мне гель для укладки.
Ну прямо босс мафии, – проносится в моей голове, когда Антон исчезает в дверях с моей любимой прической.
Еще раз любуюсь невероятной красотой ультракороткого серебряного платья, расшитого стеклярусом, бисером, стразами и пайетками, срезаю тонкие лямочки, которые так и норовят скатиться по хрупким плечам, и надеваю туфли в цвет маленькой красной сумочке. По-ма-да… Я была похожа на развратную русалку, потерявшую где-то свой хвост и моральные принципы.
******************************
– Кто все эти люди? – крепко сжимаю локоть брата, оставляя на хлопковой ткани влажные следы от потных ладошек.
Мне не нравится здесь.
Уверенная стерва из Северной столицы, успешнейшая бизнесвумен потеряла свою прыть, невольно возвращаясь в прошлое, где приходилось каждый день бороться за выживание. В моем классе не было ни одного пионера, парни были либо гопниками, либо лохами, а девки – либо хабалками, либо давалками, а иногда все и сразу.
Так что, либо ты, либо тебя…
И сейчас я чувствовала будто снова надо вставать в защитную позу, выпускать свои острые клыки и когти.
Эту провинциальную жестокость и внутреннюю готовность к борьбе не выбить из нас ничем.
Сегодня слово отморозок и дегенерат заменили на красивое слово маргинал и подменили истинное его значение. Девяностые годы воспитали орду горлопанов, не способных теперь приспособиться к жизни, где унижение достоинства другого человека больше не является нормой в обществе.
Сейчас у нас буллинг, нападение стаей на одного. Раньше один гопник чморил орду ботанов, а сегодня они бы собрались и устроили бы ему «темную». Элитой были единицы, ее все боялись. Сегодня элиту презирают. И прямо сейчас я вижу, как неуверенные в себе дамочки хватаются за своих мужей в джинсах и рубашках с коротким рукавом словно в зал вошла не женщина, а распылитель импотенции, ну или холеры.
– Ты производишь фурор, Наська, – шепчет Тоша и удаляется в направлении бара.
А я обвожу пытливым взглядом помещение, где я никогда не была прежде.
Неплохо, очень даже ничего.
Цвет темного шоколада прекрасно сочетается с молочным, барельеф храма на стене придает атмосферности месту, которое будто является неотъемлемой частью истории нашего городка. Даже тяжелые аляповатые шторы смотрятся вполне сносно и дополняют разноцветные окошки. Просторный зал с танцполом, но столы расставлены, как на поминки.
Сажусь за единственный отдельный столик, бросаю сумку на стол и подзываю завороженного мной официанта.
– Мальчик, пепельницу принеси.
Малыш в униформе белый верх, черный низ убегает, будто я попросила скрученный доллар.
– Женщина! У нас не курят! – подлетела гундосая администраторша с малиновой помадой и настолько высоко уложенной стрижкой, что ее голова казалась длиннее торса, – И этот стол для Джи Джея.
Джи Джей… надевай быстрей!
– Я его покупаю, – убираю пачку обратно и достаю банкноты, кладу их в маленький карманчик фартука, и мадам расплывается в вежливейшей улыбке.
Через пару минут передо мной стояло ведро с вполне сносным алкоголем и закуска.
– Я смотрю ты обжилась уже.
Поднимаю голову на брата, что-то отвечаю, но он меня уже не слышит, ибо по небольшому коридору за руку с темно-серым бегемотом шла Ниночка. Такая же хрупкая и утонченная, в нежно-голубом платье и светлыми убранными волосиками. Ее крохотные белые туфельки цокали металлическими набойками.