Т9 - стр. 8

Антон их сдавал по пятьдесят копеек за пивные, по тридцать из-под водяры, как сейчас помню. Он работал лет с двенадцати… одевал меня, собирал на первую линейку. Снова ком безжалостно задушил, а глаза защипало, будто в них хозяйственным мылом попали.

Теперь вместо наших ларьков и хлебных магазинов сетевые супермаркеты с батонами в пакетах, мясом в вакууме и кассами самообслуживания. А раньше можно было, зайдя в магазин, натолкнуться на козу, например, подраться и уйти ни с чем, потому что на тебе все закончилось.

Я перешла дорогу.

О, вот ЭТА дорога из моего детства.

Ломая шпильки и подворачивая лодыжки, я уже без удовольствия дошла до здания почты, самое теплое и вкусно пахнущее помещение в городе.

Теперь там очередь не за письмами от самых родных людей, а за посылками из Китая.

Сразу вспомнила, как у этого здания старая цыганка продавала дохлых воробьев, выдавая их за чучела на шариках из-под пинг-понга. Их окоченелые на морозе тела оттаивали дома и издавали характерный аромат. Я потратила последние деньги на обеды на такой подарочек брату, конечно же, в тайне от него. Он до сих пор говорит, что это лучший подарок в его жизни. Особенно, он любит рассказывать эту историю на каждый свой день рождения, и, когда он получает от меня, скажем, часы, он спрашивает: «В коробке не воробей?»

Я не заметила, как прошла площадь с новой полупустой детской площадкой.

Господи, если бы в нашем детстве были такие, мы бы там жили, даже за попить домой не бегали бы… хотя их бы сразу раздолбали и растащили на следующий же день после установки.

В моем дворе были качели без сидушки и скрипели так, что зубы медленно крошились от этого звука, и руки потом пахли металлом и становились оранжевыми.

Целые витрины магазинов и остекленных остановок по пути не могли не радовать глаз, я смотрела на свое отражение в высоких окнах и только тогда заметила, что все на меня оборачиваются.

Я словно инопланетянка.

Я дошла до окраины, а прошел всего час. Половина города в две улицы исследована полностью. Солнце начало медленно заходить на посадку, и я решила пойти в наш временный дом.

Брат уже спал, а я пялилась в подвесной потолок, как в моем офисе.

Такая тишина…

Для меня звук несущихся автомобилей работал будто белый шум, под который было так хорошо спать.

Слишком тихо.

Но постепенно сон подкрадывался, немного настороженный непривычной окружающей обстановкой, как вдруг у соседей что-то упало похожее на огромный булыжник. Я даже зажмурилась, ожидая, что он пробьет пол и размозжит мне черепушку. Прозвучал второй удар, и началась барабанная дробь по батареям.

Добро пожаловать домой, блин.

Смотрю в длинное узкое зеркало на ножках и маскирую темные круги после бессонной ночи и голодного дня.

Не бывать мне в этом городе сытой.

С утра не лезет ничего кроме воды. Желудок наполнен пустотой и волнением. Сердечная мышца сокращается до онемения, а когда ее отпускает становится невыносимо больно.

Сзади подходит высокий шатен с такими же, как и у меня большими глазами, в расстегнутой белой рубашке и темно-синих идеально отглаженных брюках. Он целует мою макушку и обнимает меня локтями, мягко покачивая.

– Не слишком ли вызывающе, гуська? – колко произносит брат, а я ощущаю его бешеное сердцебиение затылком.