Сыграй, для меня! - стр. 18
– Ты знаешь, кто я? – спросил Рафаэль тихо.
– Рафаэль Манчини, – выдохнул тот, едва шевеля губами. – Сын убийцы. И сам убийца.
Рафаэль не сдержался. Ударил. Один раз. Потом второй. Жених рухнул на пол.
– Я сын Витторио Манчини, которого вы, твари, убили, как пса! – заорал он. – И ты мне будешь отвечать! Прямо сейчас. Где был твой отец в день убийства моего? Кто дал приказ? Говори, пока у тебя ещё есть челюсть!
Молчание. Жених плюнул кровью в пол. Рафаэль медленно выпрямился.
Раздался короткий, сухой выстрел – и всё замерло.
Жених рухнул навзничь, тело его застыло в неестественной позе, как кукла, у которой внезапно кончились нити. В комнате повисла тишина, сдавленная, как перед бурей. Люди Рафаэля стояли в ступоре – даже они не ожидали, что он нажмёт на курок так хладнокровно.
Невеста вскрикнула. Её руки дрожали, глаза наполнились ужасом.
– Нет… НЕТ! – закричала она, бросаясь вперёд, но Кристофер перехватил её, удерживая, как дикое животное.
Рафаэль смотрел на неё, будто через стекло – холодно, отрешённо. Внутри него горела какая-то чёрная пустота.
– Уберите свидетелей, – бросил он сдавленным голосом. – Закройте двери. Ждите внизу.
– Рафаэль… – начал было один из людей, но замолчал, увидев взгляд босса.
Рафаэль схватил девушку за руку, та пыталась вырваться, билась, царапалась, рыдала:
– Не надо! Прошу! Не трогайте меня! Вы чудовище!
– Я – справедливость, которую вы сами разбудили, – прошептал он, затягивая её в спальню, дверь захлопнулась с глухим стуком.
Люди Рафаэля молча, разошлись, увлекая за собой гостей. Дом погружался в холод, как будто на него опустился мрак, не из-за погоды – изнутри.
Прошло несколько мучительных минут. За закрытой дверью доносились глухие звуки борьбы, глухие удары, приглушённые крики, выстрел. Потом – тишина.
Когда Рафаэль вышел из спальни, лицо его было бледным и чужим. На рубашке – кровь. В руке – всё ещё дымящийся пистолет. Он остановился на мгновение, как будто колебался, а потом сказал глухо:
– Всё кончено.
За ним, на полу, лежала девушка. Её тело было безжизненно. Одежда изорвана, взгляд остался открытым – пустым, как небо перед бурей. Она больше не сопротивлялась. Не молила. Она просто исчезла – из мира, из себя.
Кристофер отвёл глаза. Даже самые верные люди почувствовали, что грань пройдена. Что-то тёмное навсегда поселилось в этом доме. И в Рафаэле.
Рафаэль стоял в центре зала, словно повелитель мрака, окружённый безмолвием смерти. Воздух был тяжёлый, пропитанный кровью, страхом и гарью от недавней стрельбы. По полу рассыпались тела – одни в праздничных нарядах, другие с оружием в руках. Радость свадьбы превратилась в кровавую бойню.
Он провёл взглядом по залу, вглядываясь в мёртвые лица – и не дрогнул. Только в глубине глаз что-то мерцало – не угрызения совести, нет… скорее, предчувствие, что эта война только начинается.
– Сожгите этот дом. До тла.
Голос его прозвучал как приговор. Без ярости, но с такой тяжестью, словно он заколачивал гробовую крышку.
Кристофер кивнул. Люди Рафаэля, не задавая вопросов, направились к фургону, где заранее приготовили канистры с бензином. Они начали поливать полы, стены, ковры, даже тела. Кто-то бросил взгляд на молодую женщину, что лежала ближе к лестнице, но промолчал.
Запах топлива быстро заполнил здание. Рафаэль вышел на улицу, не оглядываясь. Его ботинки оставляли следы на камнях, ещё влажных от дождя и крови. В глазах отражалось пламя – первые языки огня взметнулись у дверей.