Сводные. Тихоня для хулигана - стр. 25

– А тебе на всех плевать, – говорит, практически не размыкая губ. – Ругаешься с отцом, презираешь мою маму, меня кошмаришь, словно я в чём-то виновата. Не нужно проецировать на других своих проблемы и делать их виноватыми.

Нет… это уже "ту мач", пусть засунет куда подальше своё мнение или попросту уберётся из моего дома. Я не намерен терпеть ни её саму, ни её длинный нос в своей жизни. С меня хватит.

Снова приподнимаю Стасю, теперь уже крепче прижав к себе, сомкнув руки чуть ниже её поясницы.

Я намерен её охладить. Смыть с неё позерство и уверенность в том, что она способна до меня достучаться.

– Жаль… в душевой тебя не утопить, – вношу брыкающуюся изо всех сил Исаеву в кабинку, сатанея от возможности за всё с ней поквитаться.

9. =9=

Стася

Едва мы оказываемся в душевой и Мир ставит меня на ноги, как стеклянные створки оглушительно захлопываются. Но даже этот резкий звук вовсе не способен заглушить скрежет зубов Власова.

Он зол как чёрт. Доведён моими словами до безумных, почти неадекватных реакций, но я его не боюсь. Верю, что во мне хватит силы противостоять ему, раз уж я сама махнула "красной тряпкой", затронув в разговоре его мать.

– Только силой умеешь действовать? Запугивать, угрожать? Трясти ножом у лица или грозясь утопить?

Зачем-то снова его провоцирую, словно добровольно напрашиваясь на расправу.

– Некоторые люди не понимают по-хорошему. Например, такие как ты, – злобно парирует он.

– А ты разве умеешь по-хорошему? Не заметила.

Почему-то перед глазами всплывает утренняя картина, когда Мирон был очень даже обходителен и мил с девушкой из универа. Явно демонстрировал умение быть нежным, ласковым и не таким агрессивным, как в случае со мной.

– Ведёшь себя… как дикарь, – выплёвываю на выдохе, уже прилично осмелев.

Но когда Мирон, нервно потянувшись к вентилю, открывает кран, и первые струи ледяной воды обрушиваются мне на голову, моё упорство даёт слабину.

Выбери он для наказания тёплую воду, я бы не возражала, но торчать под прохладным напором, мне не нравилось. Во мне с новой силой начинает подниматься бунтарский дух.

Мне хочется ему противостоять и делать безрассудные поступки, даже если потом придётся пожалеть.

– Окей, – отплёвываясь от воды, вскрикиваю, стараясь перекричать её шум.

Импульсивно выставляю руки. И вместо того, чтобы закрыться ими от хлёстко бьющих по лицу капель, хватаюсь за пояс брюк. Рывком притягиваю Мира к себе, нарочно вставая под душевой распылитель.

– Тебе тоже не повредит смыть с себя негатив.

Задрав голову, моментально встречаюсь с чёрной бездной зрачков, вокруг которой всполохом разливается ярость. Опускаю взгляд, следя за тем, как крупные капли стекают по рассерженному лицу. Задерживаюсь на губах, сжатых в тонкую, почти посиневшую от напряжения линию.

– Ты попала, Стасик! – хрипло тянет Мирон, пытаясь увернуться, шагнуть к стене и больше не мокнуть.

– А ты, кажется, попутал тёплое с мягким, – ещё крепче стискиваю пальцы, засунутые в шлёвки его брюк. Сдерживаю попытки Власова отстраниться. – Я ничем не заслужила твоей ненависти. И моё появление в доме твоего отца, – я нарочно делаю акцент на том, что дом не принадлежит Мирону, а значит, не ему тут устанавливать правила и утверждать кому тут место, а кому нет. – Никаким боком не касается того разлада, что случился у тебя с твоей мамой. Я не заслуживаю того, чтобы ко мне испытывали неприязнь только потому… – делаю паузу, собирая всю смелость, на которую только способна и говорю, почти касаясь влажных губ. – Что я девушка, а ты обижен на всех женщин из-за предательства матери. Мне жаль, что твои родители развелись и в новой жизни твоей матери нет места…