Свет, отраженный от пыли - стр. 14

– Кино-о-о! – кричал кто-то в форточку на весь двор.

Тетки подхватили малышей, торопливо собрали разбросанные в песочнице игрушки и потопали домой. Девчонки перестали прыгать, разобрали одну большую скакалку, скученную из двух, и тоже порскнули по подъездам. Лишь мужская компания осталась забивать «козла», не обращая внимания на переполох.

Марина постояла, подставив пряно пахнущему ветру разгоряченное лицо, и медленно пошла по дороге в сторону дома Андрея и Катерины.

Катерина лежала на полу уже много часов. Она замерзла и хотела пить. В животе не прекращались голодные спазмы. Ныли ноги и спина, голова раскалывалась после удара о пол.

Все произошло неожиданно. Андрей должен был уже вернуться. Нюра, которой он поручил заглядывать к Катерине, пока сам в командировке, приходила в обед, накормила ее, сводила в уборную, сделала укол, дала корм собаке. А вечером Катерина велела Нюре не объявляться: надеялась на помощь Андрея. Его все не было, и у нее тревожно заныло сердце. В доме было душно: уходя, Нюра закрыла дверь и все окна. Стемнело, наступила ночь, и Катерина поняла, что Андрей попал в беду. Сердце колотилось от нехорошего предчувствия, поднялось давление, кончики пальцев онемели. Катерина решилась самостоятельно добраться до кухни. Сделав с помощью костылей несколько шагов, она зацепилась недействующей ногой в толстом вязаном носке за торчащий коврик, потеряла равновесие и упала. Костыли отлетели недалеко, но добраться до них было невозможно, ведь чтобы ползти, нужно упираться ногами. А те не двигались. Катерина не сдавалась, время от времени делала попытки подтянуться на руках, но результат был нулевой. Зато согревалась.

Иногда она впадала в лихорадочное забытье. Ей снилась тайга, высокие толстые кедры, которые нужно было непременно все срубить, иначе не получишь свою норму – черпак баланды. Тенями вставали умершие женщины, с которыми вместе корчевали пни или рубили сучья. Где-то выла собака. Костры горели на лесосеке, возле них тепло, но не доползти, – далеко, и они гаснут, гаснут…

На делянке, в теплом полушубке и шапке-ушанке, машет руками в шубенных рукавицах Ванька-Сухостой, начальник, он смеется: «не выполнила норму – умри».

Вдруг над Катериной склонилась мать. В темно-сером платье с мелкими пуговицами, застегнутыми на глухом вороте, с каштановыми волосами, уложенными в аккуратную прическу, как на старой фотографии. Она тормошила Катерину за плечи, пытаясь разбудить, и что-то говорила, нет, кричала, и все старалась усадить. Руки и ноги согрелись, в рот полилась вода, и Катерина жадно припала к кружке. В голове прояснилось. Как она могла спутать мать с любовницей Андрея? Они совсем не похожи.

Обе женщины испытующе смотрели друг на друга.

– Давно лежите на полу? Вызвать вам скорую?

– Нюру утром позови, пусть разотрет меня. Где Андрей?

– Я сама вас разотру, скажите, чем, и где это лежит?

– Андрей где?

– Он в госпитале. Прооперирован после ранения. Вы есть хотите?

Катерина оглядела себя. Закутанная в теплый плед, словно маленький ребенок, так, что невозможно было пошевелить руками, она сидела на полу, прислонившись к стулу.

– Руки мне освободи. Есть буду. В холодильнике бульон куриный еще должен остаться.

Марина торопливо заглянула в старенькую «Бирюсу». В большой алюминиевой кастрюле на дне плавал в небольшом количестве бульона кусок курицы с налетом белого жира. Она понюхала. Вроде не прокисло. Сзади завозилась Катерина. Ах да!