Свет, отраженный от пыли - стр. 13
– Новости есть? – он кивнул на удалявшийся уазик.
– Здравствуй, Леша Гуринков.
В Марине вдруг проснулась учительница. Нельзя позволять такое панибратство. Даже если вместе пережили посещение морга, они не друзья, которые тайно курят вместе на лавочке. Да, да, она знала о секрете мальчишек «пятнашки». С ее балкона было отлично видно, как иногда они крались за сараи, а потом над крышами, покрытыми рубероидом, поднимался белесый дым.
Гуринок замер, а потом понимающе усмехнулся.
– Здравствуйте, Марина Аркадьевна. Как здоровье оперуполномоченного Андрея Макарова?
Теперь замерла Марина. Гуринков, что, намекает на их тайную связь? Но быстро успокоилась. Нет. Он знает о банде, которую ловили в области, и о ранении Андрея. Хотя откуда? Как откуда? Поселок Кордной фабрики, вот как называется его источник информации. Все знают, где, что и когда случилось.
– Он в госпитале. Ему сегодня делали повторную операцию. Ты с ним знаком?
– А что вам сказал майор про убийство? Нашли кого-нибудь?
Марина сдалась. Теперь, когда дистанция установлена, можно и ответить. У мальчишки погибла сестра, да еще так страшно. Конечно, он переживает, потому и хамит.
– Николай Викторович сказал, что был подозреваемый, но на последнее преступление у него алиби.
– Валентин-киномеханик? У него алиби? Я же сам его видел вечером, как раз когда… – Гуринков осекся и задумался.
– Мне кажется, майор говорил про другого подозреваемого. Он сказал, что тот недавно вышел из тюрьмы, где сидел как раз за убийства девушки. У него алиби.
– Никого они не найдут, – зло сплюнул Гуринков, – третье убийство, а у них алиби, – передразнил он.
– Леша, ты не должен так говорить о нашей милиции, – фальшиво начала Марина, она совсем не знала, как себя вести. Гуринков не был похож на того ученика в классе, которого она привыкла видеть.
– Вам плевать, найдут или нет того, кто зарезал вашего мужа! – яростно выпалил Гуринков, у него на глазах появились слезы. – А у меня мать стонет по ночам и воет в подушку, понимаешь, ты, училка!
Он развернулся и кинулся бежать.
Уехать! Немедленно уехать из этого ада! Марина выпрямила спину и под любопытными взглядами соседей неторопливо прошествовала до двери подъезда. Прикрыв за собой дверь, она так же, как Гуринков несколько секунд назад, кинулась бегом вверх по лестнице. В авоське громыхали бутылки с кефиром.
Ворвавшись к себе, она выбежала на балкон и задышала сквозь отчаянные слезы. Почему никто ее… не уважает. Еще и Андрей, тяжело раненный, просил товарищей напомнить ей, что нужно навестить бабку. Как будто она сама не догадалась бы. Марина прислушалась к себе. А ведь он прав. Она бы о Катерине даже не вспомнила. И майор подсказал то, о чем ей самой нужно было поинтересоваться: как навестить тяжело раненного друга мужа. Андрей в госпитале, а она думала только, как бы Звонцов не догадался, что ее и Андрея что-то связывает. И мальчишка этот, Гуринков. Как презрительно он сказал это «училка». Уехать!
Марина вытащила из шифоньера чемодан и принялась кидать туда вещи. И вдруг остановилась, прижав к груди платье, которое она любовно выбирала для новогоднего торжества. А как же бабка Катерина? Она ведь там одна совсем. Не ходит. И ничего не знает про внука. Марина оглядела чемодан, хищно раскрывший пасть, и накиданные в его нутро как попало тряпки. Успеет она уехать. Нужно еще посылку с книгами отвезти директрисе детского дома. Марина схватила авоську с кефиром, хлебом и сметаной – вдруг у Катерины нет свежей еды, – накинула плащ – возможно, возвращаться придется поздно вечером, – закрыла комнату и спустилась на улицу.