Свадебное агентство в наследство - стр. 5

Девушка целует ее в макушку, наполняет миску ягодами, а малышка… цепляется за мои колени, как пиявка с болотным обаянием.

– Мама! Что ты мне принесла? – Ее глаза сияют, как светлячки в тумане.

«Мама». Слово, от которого мое сердце делает сальто, будто акробат в цирке. Вспоминаю, как сама сидела у бабушкиной двери, ждала родителей… А они так и не пришли – видимо, заблудились в «заработках», как в трех соснах.

– Вот! – сую ей печенье из сумки. Спасение от детских объятий – сладкая валюта.

Малышка отпускает меня, уплетая угощение, а зеленоволосая кикимора тащит меня прочь:

– Идемте, а то придется ночевать в домике.

– А где ее мама? – спрашиваю я, оглядываясь.

– Погибла. Осталась только Мила с бабушкой.

Вот так поворот. Я пришла искать стервочку для водяного, а нашла историю, от которой даже болотная жаба прослезится. Теперь придется проверить, достоин ли Иль Изумиилович такой семьи. Может, его «внуки» – это не прихоть, а крик души?

P. S. Если он хоть раз обидит Милу, организую ему свадьбу с медузой. Пусть поплавает в слезах.

– Иль Изумиилович, есть у меня на примете одна шикарная невеста. Правда, ее интересуют внуки, а не романтика. – Я сажусь на край бассейна, с которого капает вода, словно слезы русалки после расставания.

Проведя ночь с Милой и ее бабушкой Гибирой, я теперь знаю их историю лучше, чем рецепт бабулиного «зелья от дураков». Эти двое слишком хороши для водяного, который топил деревни, как ребенок – кораблики в луже.

– Увидит меня – сразу влюбится! – Иль выпячивает грудь, будто он Посейдон в дешевом парике. – Как ее зовут?

– Гибира. Живет в Болотистой Роскоши, торгует на рынке под солнцем, от которого ее кожа напоминает вяленый фрукт. А внучка… тот еще еж в платье – никого к себе не подпускает. Решишься?

Иль хмурится, и его лысина покрывается рябью, как озеро в шторм:

– А из достоинств что?

– Душа чище горного ручья. И борщ варит так, что даже тролли плачут.

Если он ждет красотку – сейчас сбежит. Но водяной оживляется, как рыба на крючке:

– Готов знакомиться! Ты ей обо мне рассказывала?

– Рассказывала.

– И что она сказала? – Водяной забрасывает челку назад с таким щегольством, будто это не три волосинки, а грива единорога.

– Послала меня в болото, куда даже лягушки не ходят.

Гибира боится, что чужак обидит внучку. Но Иль расплывается в улыбке, показывая зубы-камешки:

– Характер! То что надо!

– Иль, там молодых кикимор – как грибов после дождя. Может, выберешь кого помоложе? – тяну гласные, будто жую ирис.

– Мне опытных подавай!

– С внуками?

– С внуками!

Смотрю на него как на загадку из древнего свитка. Щелкаю пальцами, и в комнату вползает Шерх, мой розовый змей, который обожает яблоки и разоблачать врунов, как девушки – сплетни.

– Он ядовитый? – Иль отплывает к противоположному краю, будто это акула, а не змей размером с мужской ремень.

– Кусается так, что даже орки ищут маму.

Шерх ныряет в воду, и Иль подпрыгивает, словно его укусила медуза:

– Забери его!

– Заберу, когда признаешься, зачем тебе бабушка с внучкой. Может, ты извращенец, который коллекционирует семейные фото?

Иль шлепается в воду, как мешок с картошкой.

– Я?! – булькает он, выныривая. – Да я послан небожителями! Здесь должна быть награда, а не допрос в стиле болотной инквизиции!

– Тогда почему «опытная» да «с внуками»? – тычу в него пальцем, а Шерх рисует вокруг него круги, как акула.