Супружеская неверность - стр. 22

И в момент, когда мы уже просто не можем успокоиться, наверху слышится грохот.

Замятин мигом превращается в сторожевого пса. Он подрывается с места и тут же выхватывает оружие, пугая меня до чертиков.

— Кира! — в ужасе вскрикиваю я.

А он отдает четкие приказы:

— За мою спину! Держаться все время только за мной, в двух шагах, что бы ни случилось — всегда за мной! — рявкает начбез, при этом тянет к лестнице, свободной рукой пихает меня за себя, как и велел. И так, друг за другом, мы поднимаемся наверх.

12. Глава 12

Замятин первым врывается в детскую. Я за ним. Сердце колотится так, будто я пробежала сто кругов по полосе препятствий. Мне жутко страшно. Давид быстро анализирует ситуацию, осмотрев помещение и проверив каждый угол. А я поражаюсь тому, что вижу. Мама держит на руках Киру, обе выглядят виноватыми. На полу книжный шкаф. Заметив меня, дочка тут же отлипает от бабушки и несется в мою сторону.

Подхватив малышку, сильно-сильно прижимаю к себе.

— Простите нас, мы пытались поставить назад книжку, поспорили и в итоге завалили шкаф. Даже не знаю, как это вышло.

— Хорошо, что никто не пострадал, — комментирует ситуацию Замятин.

— Мама, бабушка не хотела, как я посила! — начинает ныть Кира, а я счастлива, что здесь нет чужих и никто не пытался снова выкрасть моего ребенка. И как дура смеюсь, прижимая дочку к себе.

Давид крайне профессиональным жестом открывает окно, смотрит вниз. После звонит помощнику, бегло просматривает камеры. И, только проведя все необходимые процедуры, убирает оружие.

— Все в порядке? — Синие глаза начбеза скользят по моим разметавшимся волосам, по скулам, щекам и губам. После встречаются с моими глазами, становясь еще ярче.

Молча кивнув, глажу дочку по голове.

— Все вместе спускаемся вниз, — командует он, озвучивая наши дальнейшие действия.

Целую ребенка в щеку и повинуюсь Давиду. Мама тоже не спорит.

Располагаемся за кухонным столом и приступаем к завтраку. Не могу унять сердце, до сих пор очень сильно взволнована. Подобные вещи не проходят бесследно. Меня аж трясет.

Начбез не садится. Стоит рядом с нами. Сейчас он совсем другой: сильный, железный, правильный. Абсолютно не похож на того мужчину, что раздавал мне советы, как вести себя с собственным мужем. В данный момент он на работе.

Постепенно все возвращается на круги своя: мама кормит Киру, я мою тарелки, разливаю чай и молоко. А у Замятина звонит телефон. Замечаю, что, проведя пальцем по экрану и приложив трубку к уху, Давид почему-то вглядывается в мое лицо.

— Богдан Сергеевич. — Строго и четко передает мне мобильный.

Мой муж набрал начбеза, потому что я даже не пыталась найти свой телефон. Внутри все спрессовывается, перекатывается и наливается страшной тяжестью. Я рада и боюсь одновременно.

— Да!

— Наш склад сгорел, Эва. Я вынужден был уехать. К сожалению, не было времени предупредить тебя.

— А сейчас ты где? — с трудом выдавливаю из себя слова.

— После того, как пожар потушили, для дальнейших разбирательств мне необходимо было обратиться в местный орган госпожнадзора. Надеюсь, они установят причину возгорания.

— И ты до сих пор там?

— Естественно. Это не быстро.

И все было бы неплохо, если бы я не слышала в трубке то, что происходит на фоне. Вначале звук, очень напоминающий грохот колесиков каталки по плитке. Потом звон металла, а дальше как будто сирена, но очень вдалеке и не идет ни в какое сравнение с тем, что совсем рядом кто-то кого-то громко называет доктором, интересуясь, когда у того закончится смена.