Сундук безумного кукольника - стр. 28
Незнакомец снова надолго умолк, и Мэг уже казалось, что он опять погрузился в зыбкую дремоту, когда к ней обратились усталые зеленые глаза:
– Все эти дни я слышал какой-то звук. Словно сверчок стрекотал. А вчера он затих.
А вот это был английский… Старомодно-певучий, будто текст из водевиля. Почти смешной и почти понятный…
– Это билось твое сердце. А мы слушали, ровно ли оно бьется.
– Зачем?
Любой ребенок, хоть раз смотревший сериал о врачах, знал, для чего прослушивается сердечный ритм, но Мэг ответила совершенно серьезно:
– Люди порой умирают прямо во сне. И единственный способ их спасти – это вовремя услышать, что сердце сбилось со своего шага.
Незнакомец вдруг едва заметно улыбнулся уголками губ. Приподнял правую руку, глядя на торчащий выше запястья катетер для капельницы:
– Бабочка, – пробормотал он, – бабочка на булавке…
Это прозвучало бессмысленно, но Мэг отчего-то совершенно отчетливо увидела со стороны белоснежную палату, посреди которой одиноко лежал человек с иглой в руке. И правда, будто бабочка в блокноте коллекционера…
Ее саму вдруг охватило зябкое чувство, будто кто-то любопытный рассматривал их обоих, таких отчетливо-живых и беззащитных на белом листе, сквозь гигантское увеличительное стекло. Даже заливающие палату лучи солнца, приглушенные жалюзи, на миг будто собрались в пучок, готовые выжечь в неуютной белизне круглую черную кляксу.
Мэг встряхнула головой, сбрасывая морок и едва не смахнув заодно сестринскую шапочку. Хватит метафор, она пришла вовсе не за этим. С нарочитой деловитостью поправив на пациенте одеяло, она ободряюще кивнула:
– Меня зовут Мэгги. Я заходила к тебе на днях, помнишь меня?
И вдруг осеклась, испугавшись, что снова наткнется на тот недоуменно-враждебный взгляд. Но незнакомец секунду смотрел на нее, а потом медленно кивнул. Чуть приободренная, Мэг откашлялась и добавила:
– А как зовут тебя?
Пациент не ответил, а Мэг заметила, как едва уловимым движением сжались губы. Не хочет говорить?
Подавив секундную досаду, Мэг покачала головой:
– Да не упрямься. Я просто принесла тебе завтрак. Мне надо как-то тебя называть.
В глазах пациента мелькнуло замешательство, словно он спешно пытался понять, как вести себя дальше. А Мэг шагнула ближе, словно к крупному и опасному псу, на миг спрятавшему клыки. Не отрывая взгляда от медсестры, незнакомец вжался в подушку, и губы его нервно дернулись. Мэгги же кивнула на ожоги:
– Это твое имя?
Пациент секунду помолчал и односложно отозвался:
– Нет.
Мэг вдохнула, отчего-то чувствуя себя неловко, словно ляпнула исключительную глупость. Курица… Это же следы пыток. Да еще имя какое-то нелепое… девчоночье.
Практикантка Сольден еще додумывала эти бестолковые обрывки мыслей, ища правильные слова для начала разговора и помня, что на нее надеется доктор Клоди. Лучница же Гризельда уже отбросила колебания. Она сама отнесла в хранилище рубашку со шнуровкой у ворота и куртку со швами ручного шитья. А значит, кем бы ни был этот парень с нелепым именем на руке, он все равно был из ее племени, и не нужно было никаких "правильных" слов.
– Из какого ты клана? – напрямик спросила она. Он назвал себя "сквайром", а такой титул был лишь в очень больших сообществах.
Но незнакомец только снова покачал головой, глядя на нее со смесью тревоги и ожидания.