Сундук безумного кукольника - стр. 29
Мэг досадливо закусила губу. Этот зеленоглазый псих словно вовсе не имел той самой, "обессахаренной" жизни. Он замер в своей роли, будто пчела в застывшем желе, не находя выхода в реальный мир. Амнезия?.. Или он плохо ее понимает? Или вообще сознательно притворяется?
Еще секунду подумав, она бесцеремонно села на край больничной кровати:
– Ладно, не бери в голову. Я буду называть тебя просто Сквайром. Послушай… Тебе трудно пришлось, я знаю. Но все позади, честное слово. Раны заживут, кости срастутся, память вернется. Я не стану тебе врать. Только не тебе. Я ведь такая же, как ты. Ты только скажи, ты понимаешь меня?
Зеленоглазый псих бегло взглянул на дверь, будто опасаясь, что его подслушивают, и ответил:
– Тот человек в белом назвал тебя "сестрой". Ты не похожа на монахиню.
– Я сестра милосердия. Для этого необязателен монашеский сан.
А Сквайр вдруг снова украдкой натянул одеяло выше, прикрывая полуобнаженный торс, и Мэг с удивлением сообразила, что он смущен.
Пытаясь заполнить неловкую паузу, она встала и взяла с тумбочки забытый было поднос, устраивая его на откидных ножках перед своим странным пациентом.
– Вот, попробуй. Не такие уж деликатесы, но уж всяко лучше раствора Рингера и глюкозы в вену.
Однако Сквайр посмотрел на еду и перевел на Мэг растерянный взгляд:
– Это все для меня? Зачем столько?
Мэг недоуменно оглядела поднос: обезжиренный йогурт, булочка, похожая на упитанного хомяка с коричневой спинкой, несколько ломтиков сыра, джем, слабый чай… Она сама после подобного завтрака проголодалась бы еще по пути в колледж.
– Тебе нужно хорошо питаться, ты потерял уйму крови, – сказала она, пряча свое замешательство за назидательным тоном. А Сквайр взял в руки булочку, бережно, будто спящего зверька:
– Какой белый хлеб, – приглушенно заметил он, – у нас такого не пекли…
Очень медленно, очень внимательно он рассмотрел все, что лежало на подносе. Двумя пальцами поднял пластмассовую ложечку и торопливо положил обратно. Развернул салфетку, задумчиво глядя на фамилию фабриканта в уголке. А потом решительно отодвинул поднос здоровой рукой:
– У меня нет денег, – отрезал он, – и рука пока не действует. Я не сразу смогу отработать еду.
Мэгги моргнула. Затем придвинула поднос обратно и спокойно пояснила:
– За это не надо платить. Здесь больница. И помощь здесь оказывают всем, даже тем, кто работать не сможет уже никогда.
Сквайр вскинул настороженный взгляд:
– Но кто-то же все равно должен за это заплатить. Платить нужно за все.
Мэг мысленно выругалась: она никогда всерьез не интересовалась, кто заботится о таких бедолагах. Но Сквайр ждал ответа, не прикасаясь к еде, и она пожала плечами:
– Ну… за это платит правительство. Королева, если угодно.
А лицо психа вдруг исказилось гримасой омерзения, и глаза полыхнули такой ненавистью, что Мэг отшатнулась назад. Сквайр же с неподдельной гадливостью оттолкнул поднос и отрезал:
– Я не ем из рук этой мрази. Лучше с голоду сдохну.
Мэг ошеломленно посмотрела на еду:
– Погоди. Все это готовят просто на больничной кухне. Какая разница, за чей счет?
– Мне ничего не нужно от королевских щедрот, – лицо Сквайра передернулось так, будто на подносе гнил червивый кусок падали, – убери это, сестра Мэг, слышишь? Не доводи до греха.
Маргарет закатила глаза – пуще всего в этой ненавистной работе ее всегда раздражали капризы пациентов, и сейчас вспыхнувшая злость вытеснила всякое сочувствие: