Судный день - стр. 21
– Замуж, что ли вышла? И муж ревнивец? Говори, я не гордый, хотя на сегодняшнюю ночь никто мне апартаментов не предлагает.
– А сейчас под любым кустом апартаменты… Жарища такая, что все высохло, огурцы и те не крупнее горохового стручка…
– Ну что, так и будем через эту демаркационную линию гуторить? – Нуарб стукнул кулаком по перекладине изгороди. – Я же тебе сказал: бросаю якорь, если не веришь, могу рассказать, почему я пришел к такому для меня роковому решению…
Мария еще раз полоснула по нему взглядом и подошла к забору. Сняла проволочную петлю и распахнула калитку.
– Заходи, но утром уйдешь туда, откуда явился.
– А туда меня больше не примут, да и здесь дел полно. Имею даже спецзадание, почти государственной важности… Но, если скажешь, что я для тебе персона нон-грата… ради бога, обременять не стану. Ты же меня знаешь…
– Тоже мне – персона нон-грата, – передразнила Мария. – Смотрю, больно начитанным стал… – и женщина сделала шаг в сторону, пропуская незваного гостя в свои владения.
…А потом наступила ночь, очень теплая и очень звездная. Они сидели на лавочке под кустом сирени и рассказывали друг другу о своих жизненных поворотах. И если у Нуарба биография последних лет напоминала школьную линейку, то в судьбе Марии произошли большие изменения. Во-первых, от инсульта скончалась Василиса Николаевна, причем произошло это под Пасху, когда та ездила прибирать могилу мужа. Во-вторых, в личной жизни самой Марии тоже был свой эксклюзив: однажды под Новый год, который встречали у подруги, познакомилась с представительным мужчиной, которому только-только стукнуло 38 и который в ту же ночь предложил Марии руку и сердце: «Завтра уезжаю в командировку на Кавказ, хочу, чтобы кто-то здесь меня ждал».
Контрактник, бугаёк, одним ударом кулака чуть не пробил обшивку вагона, когда они прощались на вокзале. И сделал это от досады и в знак демонстрации любви к Марии.
Но прошел месяц, пошел второй, а от него, Сени Скворцова, ни слуху, ни духу. И однажды вдруг по телевизору объявляют: в районе какого-то чеченского села произошел бой между московскими омоновцами и превосходящими силами бандитов. Тридцать милиционеров против трехсот «духов». Боевики, само собой, не прошли в ущелье, а омоновцы, проявив несгибаемое мужество, легли костьми, но сепаратистов не пропустили. Старший лейтенант Семен Скворцов посмертно был представлен к званию Героя России.
Мария не уронила ни слезинки, за два месяца она уже свыклась со своей бедой и удивилась бы гораздо больше, если бы Сеня вдруг вернулся живой и невредимый…
– Да, дела… – неопределенно сказал Нуарб. Ему было жалко Марию, но с языка сорвалось другое. – А меня, небось, сразу забыла… Ну, конечно, я ведь не герой, хотя тоже кое-что видел…
И неожиданное признание:
– Нет, я тебя долго помнила…
– А почему же тогда ни строчки не написала? Я тебе каждый день строчил, и все надеялся…
– Что, я у тебя одна была? Ни за что не поверю. Да и что толку писать, только нервы трепать… Ладно, говори, чем будешь заниматься? Если тем же, то можешь, не заходя в дом, дуть на все четыре стороны…
А ему уходить не хотелось. Во-первых потому, что некуда было идти, а во-вторых… Вот тут-то с формулировкой возникли у него сложности. То ли Мария стала краше, соблазнительнее, то ли он сам повзрослел и стал более внимательным к женским прелестям…