Судьбы либерализма - стр. 13

, которая произошла ненамного раньше того времени, о котором я рассказываю. Из величайших мыслителей, которые были тому причиной, активно работал еще только Визер[33]. Два наиболее влиятельных учителя предвоенного периода, Бём-Баверк[34] и Филиппович[35], первый из которых специализировался в теории, а второй в основном в вопросах политики, умерли довольно рано, в самом начале войны. Конечно, оставался Карл Менгер[36], но он был очень стар, уже как пятнадцать лет на пенсии, и весьма редко появлялся на публике. А мы, молодые люди, считали его скорее мифом, чем реальностью, тем более что его книга[37] превратилась в раритет, ее было практически невозможно достать, а ее экземпляры пропали даже из библиотек. Лишь немногие из тех, кто был еще жив, непосредственно с ним общались. У старшекурсников еще оставались живы воспоминания о семинаре Бём-Баверка, на котором в довоенное время, судя по всему, собирались все, кого интересовала экономика. Зато наши сокурсницы женского пола, напротив, были под впечатлением от Макса Вебера[38], который весьма короткий период преподавал в Вене, как раз перед тем, как война закончилась и мы, мужчины, вернулись домой.

Визер, последняя ниточка, связывающая с великим прошлым, большинству из нас поначалу казался важной персоной, холодной и неприступной. Он только что вернулся в университет, поработав министром торговли в одном из последних имперских правительств, и читал лекции, опираясь на свою «Теорию общественного хозяйства»[39], опубликованную незадолго до начала войны, – единственный системный трактат по экономической теории, созданный австрийской школой[40], который он, похоже, знал более или менее наизусть. Сие зрелище, предназначенное в основном для студентов-юристов, которые в первый и последний раз встречались с обзором экономической теории, было не очень задорное, но, учитывая формат лекций, оставляло впечатление и эстетически удовлетворяло слушателей. Зато те, кто, набравшись смелости, подходил после лекции к столь величественной личности, мог обнаружить радушный интерес и поддержку, а еще получить приглашение на его небольшой семинар или даже на домашний обед.

Сначала в университете работали еще два штатных преподавателя экономики: историк экономики, тяготеющий к марксизму[41], и новый профессор, молодой и философски настроенный Отмар Шпанн. Поначалу он вызвал среди студентов видимый прилив энтузиазма, так как много мог рассказать полезного о логике отношений в паре «цели и средства», но вскоре его увело в сторону философии, а эта сфера, как казалось большинству из нас, имела мало общего с экономикой[42]. Зато его небольшой учебник по истории экономики[43], который, по всеобщему мнению, был написан по образцу лекций Менгера, стал для большинства из нас первым введением в изучаемую область.

Хотя новые степени в области политических и экономических наук уже были учреждены, большинство студентов все еще планировали получить степень в юриспруденции, где экономика стояла далеко не на первом месте, поэтому профессиональные знания в основном приходилось черпать из книг, а также лекций людей, которые читали их в свободное от основной работы время из любви к предмету. Важнейшей фигурой был, конечно, Людвиг фон Мизес[44]