Судьба калмыка - стр. 78

– Чего воровать? Нету ее! Давай, действуй! – и завхоз засобирался уходить.

– Погоди, Силантьич! Ты же знаешь, на каком я положении. Пиши бумагу, что доверяешь мне достать из ямы и распорядиться с нею по своему усмотрению с соблюдением санитарных норм.

– Как это? – опешил завхоз, – Откуда такое знаешь?

– Зоотехником я работал в родной Калмыкии.

– А-а-а, – протянул, глядя на него, завхоз, – Ну, тем более, знаешь, что с такой животиной делать. Может, мыло надумал из нее сделать? Ну, дело твое. Значит надо тебе – бери так.

– Нет, Силантьич! Без бумаги не возьму.

– Тьфу ты! То возьму, то не возьму! – вконец рассердился завхоз.

– Да дай ты ему бумагу, корова вот-вот сдохнет, – заходился в смехе Васильич.

Завхоз уселся на бревно поодаль и стал рыться в планшетке, выискивая нужную бумагу. Максим подошел сбоку и показал на бланк со штампом.

– На, с водительского удостоверения спиши мои данные.

Мусоля карандаш в губах, он натужно писал, вконец зафиолетив губы и щеки. Максим диктовал.

– Распишись пожалуйста, и полную фамилию.

Силантьич аж вспотел, пока писал.

– Ты бы милый пришел на днях в подсобное хозяйство ко мне, поглядел бы, как там и что со скотиной. Я ж не животновод – пришел с войны, партия поставила, бабу свою зоотехником сам поставил. А из нее какой зоотехник? Телку от быка еще может отличить и все.

– Ладно, зайду, если Васильич отпустит, – пряча бумагу в нагрудный карман, ответил Максим, – Ну и конечно, если доверяешь. Да, Силантьич! А корова-то стельная, телочку могла бы принести.

– Да ты что? Откуда знаешь?

– Да по рогам и морде видно.

– Ишь ты! – опять удивился завхоз, – Не судьба, значит! Вот видишь? Ты даже это понимаешь, зайди, а, ко мне!

– Ладно, зайду обязательно. Да, Силантьич, какого цвета корова?

– Да не один ли тебе хрен? Цвет, возраст.

– Вот, вот, – вновь достал бумагу из кармана Максим, – Вот тут допиши. Корова стельная, четырех лет, красного цвета.

– Ты, что-то Максим, не в ту сторону гнешь. На кой тебе все это? Не все ли равно какого цвета дохлятина и сколько ей лет?

– Не все равно, Силантьич, спасибо. Остальное я все сделаю сам. Васильич! Ты главный свидетель, на твоей территории случилось это. Твоя подпись была бы не лишняя.

– А хоть сто раз расписаться, – и завгар расписался.

– А мы чо, лыком шиты? – подковылял Венька в обнимку с Кузьмичем, – Все пишите? И нам хоть сто раз расписаться, как плюнуть. Вот Силантьич – человек, нам услужил и мы тоже, – и Венька отхлебнул из бутылки, – Будешь? – протянул он Максиму.

– Нет, спасибо, не пью.

– Как это? – не понял Венька.

– Просто. Ты знаешь про эту историю? – кивнул Максим на яму.

– Дык, мы с Кузьмичем и увидели. Если бы не мы…

– И акту подписывали, – подсказал Кузьмич.

– Ну, тогда, и на этом акте распишитесь, а то мне эту корову доставать поручили.

– Завсегда рады, хоть ты и калмык.

– Калмык, калмык я! – засмеялся Максим и Венька, нахмурившись серьезно, писал свою фамилию.

Кузьмич тоже, было кинулся поставить свой крестик, но Венька отстранил его рукой:

– Вишь печать на акте? Дело сурьезное, тут брат, грамотно писать надо.

– Эх, растудыть твою! – вздыхал Кузьмич, – Без грамотности вроде как и не человек!

– На, глотни, подумаешь крестик!

Завгар с завхозом, постояв поодаль, пошли к конторе.

– Слышь, Высильич! У этого калмыка с мозгами все в порядке?