Стяжавшие свет. Рассказы о новомучениках Церкви Русской - стр. 4
Чуть поодаль, прижимая к груди немощного ребеночка с голыми ногами, стояла сама Матушка, скрыв за апостольником лицо. Да и другие сестры были тут: одна обнимала девочку за плечо, другая поддерживала за локоть солдата, третья возвышалась на заднем плане, словно белое изваяние. И тоненькие березки теплились повсюду, как свечи на пасхальной заутрене.
Паня очень живо представила себе, что они все вместе идут ко Христу, чтобы увидеть Его Воскресение! А она-то, как и следует, руки сложила, и впереди всех, и совсем уже близко… Рядышком и Матушка, как белый ангел, с больным мальчиком. Паня и его узнала! Она недавно ездила с Матушкой навещать одну бедную семью. Привыкшая в обители к опрятности и порядку, девочка с опаской переступила порог полуподвала, оглядывая грязные смятые тряпки, тараканов на столешнице, киснущее в чане белье. Паня боялась показать свою брезгливость, и ей помогло только то, что лицо Матушки не дрогнуло ни одной жилкой, светясь, как всегда, неподдельным участием.
Исхудалая немолодая мать прижимала к порожней груди вопящего младенца. Молока у нее не было.
Елизавета Федоровна распорядилась поставить на стол корзину с бутылочками, наполненными молоком, и сама подала одну женщине, которая принялась кормить малыша. Остальные дети, собравшись вокруг, исподлобья смотрели на него. Крестовая сестра раздала им булки. Ребята с жадностью хватали каждый свою и старались спрятаться в угол, чтобы другие не завидовали. А иные тут же прибежали обратно за новой порцией.
Вдруг из угла послышался стон. Паня, оглянувшись, увидела лежащего на постели мальчика чуть помладше нее, с прозрачным синеватым лицом. Неразборчиво мыча, он протягивал к столу тонкие руки.
– Ванюша у нас с детства не ходит, – объяснила мать. – Само собой, ему всегда меньше всех достается, не успевает он за здоровыми…
Матушка подошла к мальчику и, склонившись над ним, что-то ласково проговорила, а потом, поддев руками его худенькое тельце, подняла к груди. Сестры бросились ей помогать. Паня запомнила очень тонкие бессильные ноги мальчика, которые болтались на фоне серого платья Великой Княгини, и недоверчиво-ошеломленную улыбку, морщившую его лицо.
Елизавета Федоровна предложила забрать Ваню в приют при обители. Там его будут лечить лучшие московские врачи, приходящие работать в больницу. Бедная женщина сразу же согласилась, бросилась на шею Матушке и долго твердила на прощание:
– Вы теперь у меня самый близкий человек, дороже вас никого нет, Ваше Высочество…
– С тех пор как я стала настоятельницей, я просто сестра Елизавета, – был ответ. – Или матушка…
– Матушка дорогая, у меня ведь и матери-то не было, выросла в чужих людях! – причитала женщина. – А теперь муж пьет, под пьяную руку дерется, и никак из нищеты мы не вылезем…
Матушка велела сестре записать адрес этой семьи, сколько в ней детей и какого они возраста. Паня потом отвозила к ним вместе со старшими одежду и продукты. А Ваню она видела в больнице обители – чистенького, в белом, как ангелочка. Ему делали уколы и массаж, но ходить он так и не смог, только научился отдельные слова произносить. Паню иногда посылали принести ему еду или порошки. Она училась ухаживать за больными и тайно гордилась этим.
Ванечку-то Паня и узнала на картине. Великая Княгиня тоже обратила на него внимание и заметила: