Студёная любовь. Во тьме - стр. 26

– Жизнь – сплошное наказание и так, чего бояться? Боишься – не пей.

Поджав губы, зельеварка собралась уходить и даже не попросила у меня оплату за эликсир. Новость о младшем принце сильно ее оглушила. Значит, это та самая любимая Эва, о которой говорила королева.

– Спасибо. – Я достала из бархатного мешочка несколько золотых нитов и, протягивая их зельеварке, сказала: – Я буду сегодня в королевском замке и могу ему… – надавила голосом, – что-то передать.

Касанна резко вдохнула, тряхнула головой и прошептала:

– Не стоит. Он того не стоит.

Я подалась ближе и переложила монеты в ее прохладную ладонь. Пальцы у девушки слегка дрожали, и она явно говорила не то, что думает на самом деле. Для нее младший принц очень важен. Даже слишком.

Наверное, в тот миг я почувствовала родственную душу, которой так же плохо, как и мне в шкуре избранницы наследника. И мне, в какой-то степени, даже легче: моего принца не обвиняли в убийстве.

– Подумайте. – Я тронула ее, слегка сжала пальцы. – Другого шанса может не быть.

– Его и нет, – отрезала Касанна и, сокрушенно качнув головой, порывисто забрала руки. Нервно бросив на прилавок монеты, девушка вся подобралась, делая вид, что в норме.

Я прекрасно ее понимала, поэтому вышла наружу, больше ни сказав и слова. Не люблю навязываться, а в делах любовных я тот еще советчик, тут бы со своими отношениями разобраться.

Когда садилась в колесницу, Касанна вдруг выскочила из магазина и подлетела к дверце.

Она протянула мне крошечную булавку в виде птицы с длинным хвостом.

– Это… – запыхалась, – защитный феникс. Носить нужно на одежде или как кулон.

Я пригладила золотистые перышки птицы и мягко заулыбалась.

– Я передам.

– Только не говорите ему, что от меня.

– Не думаю, что Эврисий станет брать такие вещи из моих рук. Я не в том статусе в замке, к сожалению, чтобы он мог доверять. Не говорить же, что нашла на дороге и решила ему подарить? Меня не поймут.

– Что-нибудь придумайте, – Касанна, качнувшись, словно от головокружения, отступила от окна и махнула вознице, чтобы уезжал, а сама напоследок спросила: – Скажите, а зачем вам изайлис?

Я слабо усмехнулась.

– Хочу разорвать самую крепкую связь в мире.

– И ничего не получится. – В ее голубых глазах загорелся интерес, она даже приблизилась, чтобы лучше слышать ответ. – Легенду читали?

– Вдруг она устарела, и теперь все сработает?

Теперь мы усмехнулись вдвоем. Это даже звучало смешно, животы можно порвать.

– Похоже, – тепло заулыбалась зельеварка, – вам не нужен мой ответ. Вы сами знаете, что это невозможно.

– Знаю.

– Тогда позвольте любить. И себе, и ему.

– А вы… позволяете? – я подалась чуть ближе, чтобы увидеть ее реакцию.

Касанна хлопнула густыми ресницами, приоткрыла рот, но долго не отвечала. Золотые волосы трепал плувианский ветер, а тонкое платье обнимало худые ноги, но девушка будто не чувствовала холода.

Поежилась, когда сказала:

– Когда любят, не обручаются с другой…

Она прекрасно понимала, о ком говорит, и что принц не хозяин своей жизни.

– Мы не всегда делаем то, что нам хочется. – Я говорила ей, а звучало так, словно себя успокаиваю, ведь Синарьену тоже нелегко в статусе старшего наследника.

– Как вас зовут? – вдруг спросила зельеварка.

– Любава.

– Вы та самая Любава? – ее тонкие брови метнулись вверх. Она что-то еще хотела сказать, но явно передумала, захлопнула рот и все-таки отошла от колесницы. – Храни вас боги, невеста ин-тэ.