Студёная любовь. В огне - стр. 19
– Синарьен… – прошептала осторожно, прислушиваясь к его дыханию и шагам.
Я не понимала, чего ожидать после суда, а темень перед глазами лишала единственного якоря, за который могла бы зацепиться – его эмоции и мимика. Может, хотя бы слова и интонации помогут?
– Синарьен ин-тэ, – сухо поправил он, словно окуная под лед.
Ничего не поможет. Это не мой принц, который клялся в верности и обещал быть всегда поддержкой. Не тот, с кем я прошла гиблые коридоры Темного измерения. Это будто другой человек.
– Конечно… ин-тэ, – повторила я, до боли в пальцах сжимая ткань, оставляя на плечах синяки. Вскинула подбородок, слепо посмотрела в сторону голоса принца. – А я для тебя кто? Безродная воровка и убийца?
Син резко выдохнул – прохладный воздух качнулся около моего лица и тут же испарился. Я невольно потянулась за ним, но одернула себя, сильнее стиснула простыню.
– А кто ты на самом деле, Любава? – голос принца сел, задрожал на окончаниях, но он быстро поправился и обезличил тон. – Расскажешь мне, кто ты? Чья? И как сумела мое сердце забрать? Это ведь магия такая, да? Ты понимаешь, что покусилась на самое важное? На мою жизнь. И за это будешь отвечать перед законом.
Кивнула. Я прекрасно это понимаю и всегда понимала, но… как себя оправдать, когда прошлое и будущее будто в связке? Будто вся моя жизнь – вереница неслучайных совпадений и продуманных кем-то событий.
– Я… же тебя… – хотелось признаться о нашем обручении, рассказать Синарьену все, напомнить о своей любви. Я даже губы открыла, чтобы сделать это, но позвоночник тут же прошило огнем, скрутило желудок, брызнули из глаз слезы. Накрыв губы руками, я скорчилась на постели, и кислота стремительно хлынула в рот.
Кто-то дернул за волосы вверх, а меня, наклонив, направили в сторону. Я успела вцепиться руками во что-то холодное, гладкое и закругленное, напоминающее плошку, как яд распустил по венам дикие цветы и выплеснулся наружу. Выворачивало меня долго, и слова короля о том, что дала обет молчания, – стали реальностью. Я думала, ин-тэй всего лишь пугает… И не представляла, что признание в любви – часть жуткой игры Дэкуса. Это жестоко, особенно если представить, что Синарьен совсем ничего не вспомнил, а я не могу ему даже заикнуться.
Глава 13
Любава
Когда приступ утих, меня довольно осторожно уложили на кровать. Я несколько минут не двигалась, прислушиваясь к шороху одежды и приглушенным неразборчивым голосам.
Лед чужих прикосновений обжигал – мне казалось, что мое тело несколько раз перевернули, осматривая, кто-то дернул простыню и бесцеремонно прощупал на груди место, где пряталась стигма. Она не отозвалась. Задрожала под ребрами, загудела, разливая жар по мышцам, а после затихла, будто после яда ей сложно проявиться.
В голове застряла мысль, что, если мне нужно будет остыть, не поддаваясь тяге Синарьена, стоит всего лишь сказать, что я его люблю. Жестоко? Зато работает.
Перед глазами замелькали тени и проблески света, из туманной тьмы выплыло лицо принца – строгое, бледное, чужое. Снежные волосы слева аккуратно подстрижены до очень короткой длины, справа были подлиннее, и темная прядь пряталась в челке, нависающей на прозрачные, будто стекло холодные, глаза. Белая рубашка, плотно застегнутая до горла, с мерцающей вышивкой из рианца по планке, подчеркивала болезненный цвет кожи.