Взгляды А.И. Солженицына во многом напоминают взгляды другого нашего выдающегося соотечественника И.А. Ильина, опубликовавшего в эмиграции цикл статей о духовном обновлении России («Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948–1954 годов»). И.А. Ильин считал, что Россия может спастись только «выделением лучших людей, отстаивающих не партийный и не классовый, а всенародный интерес». Он предлагал в этих целях принять такие меры, как: освобождение народа от всех и всяких партий; введение голосования по округам с выставлением персональных, лично всем известных кандидатур; и, главное, выработка особого вида конкурирующего сотрудничества в нахождении и выдвижении лучших людей – сотрудничества государственного центра с избирателями. И.А. Ильин призывал также не абсолютизировать всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право, ибо вопрос «всенародных выборов», по его мнению, есть вопрос средства, а не высшей непререкаемой цели или догмы. «Это средство может в одном государстве и в одну эпоху оказаться целесообразным, а в другой стране и в другую эпоху нецелесообразным. Ребячливо веровать в это средство как в политическую «панацею». Совсем не всякий народ и не всегда способен выделить к власти лучших при помощи таких выборов». А это означает, что Россия после крушения советского строя будет нуждаться в таких выборах, которые не могут быть ни всеобщими, ни прямыми. В противном случае, указывал он, Россия будет опять отдана во власть «политической черни», которая из «красной черни» перекраситься в «черную чернь», чтобы создать новый тоталитаризм, новую каторгу и новое разложение
[145]. Нельзя не отметить, что формировавшаяся после крушения СССР практика проведения выборов в России давала пищу для размышлений в духе указанных (хотя и возможно излишне категоричных, и не бесспорных) оценок и предложений.
2. Идея закона и народное представительство. История развития российского законодательства свидетельствует и о влиянии западноевропейских правовых теорий и концепций, и национальной духовной культуры на восприятие понятия «закон», понимание его роли и значения в жизни Российского государства и общества. Слово «закон» встречается уже в древнейших памятниках русской письменности. По мнению одних авторов, наши предки уже с Х века употребляют слово «закон» в смысле продукта государственной деятельности, отличая закон от обычая. Другие авторы полагают, что слово «закон» в древности означало то же, что и «обычаи»: одно заменяло другое и имело единый источник – «деятельность отцов». И лишь когда на Руси начало распространяться византийское право слово «закон», как утверждает В.И. Сергеевич, разошлось в смысле со словом «обычай»[146]. Первоначально же вся жизнь древних княжений определялась обычаем (право наследования, право собственности и т. д.), то есть обязательной общей нормой, которая была установлена «отцами» и освящена длительным соблюдением. Поэтому признание за волей князя (царя) способности творить право (закон) являлось вторичным, основывалось ссылками на старину и развивалось весьма медленно: указы князей не предшествовали практике, а неуклонно следовали за ней, и в уложения и судебники заносилось то, что выработалось практикой. Кроме того, надо учитывать старое деление закона на закон Божий и закон человеческий; лишь с истечением длительного периода развития права указанный дуализм закона сменился монизмом закона человеческого.
