Стратегии правового развития России - стр. 76

Вместе с тем земское самоуправление, его роль в политической истории России начала XX века неоднозначно оценивалась в литературе. По мнению архиепископа Серафима, «Земство явилось пагубным учреждением для России»[138]. И. Солоневич полагал, что «В Московской Руси и самодержавие и самоуправление неизменно поддерживали друг друга, только наследие крепостного права изувечило эту традицию… Реформы Александра II были только очень бледной тенью старинного земского самоуправления Москвы»[139]. С.Ю. Витте считал, что в самодержавном государстве самоуправлении допустимо, пока оно не выполняет административных функций. Земские же органы в России, по его мнению, – это «конституция снизу, которая рано или поздно приведет к «конституции сверху». Местное самоуправление, приходил он к выводу, чуждый бюрократической системе элемент: оно прямой путь к народному представительству, к парламентаризму. Л.А. Тихомиров считал, что выводы С.Ю. Витте основаны на непонимании основ государственности. Однородность органов управления сверху донизу, писал он, ведет к всевластию бюрократии. Разнородность принципов организации власти в государстве создает возможность для взаимного контроля[140]. П.А. Столыпин видел идеал государственного управления – в развитии земщины внизу, а наверху – «это развитие дарованного Государем стране законодательного, нового представительного строя, который должен придать новую силу и новый блеск Царской Верховной власти»[141]. Он считал, что успех задуманных им реформ во многом зависит от того, выражают ли они чаяния российского народа, соответствует ли народному духу, опираются ли на национальные начала, служат ли развитию национального мировоззрения. Все те реформы, все то, что предлагает правительство, говорил Столыпин, мы не хотим насильственно, механически внедрять в народное самосознание, все это глубоко национально. Столыпин был убежден, что Верховная власть царя – хранительница идеи русского государства, что она оберегает его от распада. Он видел, что падал авторитет Верховной власти царя и пытался спасти династию, осуществляя реформы, укрепляя начала представительного строя. При этом развитие народного представительства, российского государства в целом, по мнению Столыпина, должно было основываться на исторических, национальных корнях, к которым нельзя «прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок». Свобода, по мнению Столыпина, слагается не только из гражданских вольностей, но и чувства государственности и патриотизма. Именно в этом направлении он предлагал Думе работать совместно, развивая новый представительный строй[142].

К опыту земского самоуправления обращается А.И. Солженицын указывая, что земская система «сущностно отличается от стандартного парламентаризма и политизированной избирательной системы – тем, что открывает путь для истинных достойных представителей народа, постоянно ответственных перед населением избравшей их местности». По его мнению, местное самоуправление может стать основанием для построения ступенчатой земской вертикали, олицетворяющей подлинное народное самоуправление: объединение граждан нашего государства внеполитическое, внепартийное и вненациональное[143]. Такая земская вертикаль, по мнению великого русского писателя, независимо выросшая с вертикалью правительственной создала бы в России государственно-земский строй, при котором одновременно и сохраняется централизованное государственное управление, и жизнь народа реально направляется им самим. При этом на каждом уровне власти правительственная вертикаль проверяет земскую на строгое выполнение законов, а земская правительственную – на честность и открытость ведения дел. «И президентская власть, – заключает автор, – так же оказалась бы под совестным просвечиванием земской вершины (чего ныне так не хватает нам)».