Страна сумасшедших попугаев - стр. 7
–Это он,–показываю на фотографию военного.
–Нет, это его отец, генерал Урбанович, мощный старик, три войны прошел. А «крестный» пока только полковник.
–Интересно, а ты в форме такой же важный?
–У меня, честно говоря, её и нет.
–То есть как? Ты же капитан, или это было не твоё удостоверение?
–Моё, только я же инженер, про военную приемку слышала?
–А то! Я в «ящике» работаю, у нас без неё никак.
–Ну вот, а военпредам в форме ходить необязательно, нет, иметь–то её надо, нас государство вещевым довольствием обеспечивает, матерьяльчик по первому разряду и пошив соответственный, только я прошлый раз свой отрез какому–то барыге загнал, деньги были нужны, долг отдать.
Он снова исчезает из комнаты, а я возвращаюсь к полкам. Батюшки! Стругацкие, три тома, а это «Мастер и Маргарита»! Рука сама тянется к книге, я раскрываю заветный томик и отключаюсь…
–Эй, красавица, очнись!–на журнальном столике тесным кружком расположились небольшие хрустальные рюмки, объемистые фужеры, тарелка с копченой колбасой и сыром, два яблока, коробка конфет, плошка с клубникой, бутылка коньяка, бутылка шампанского и пачка импортных сигарет «Camel»,–Прошу к столу,–я плюхаюсь в огромное бархатное кресло и почти полностью в нём пропадаю, он располагается напротив. Чпок! Слышится ласковое шипение, шампанское искрится и отфыркивается пузырьками,–За тебя!
–Да–а?! А почему?
–Ты же меня от милиции спасла, иначе о–о–о… А так моя потомственная офицерская честь осталась незапятнанной.
Шампанское тут же показывает свой коварный характер, в голове шумит, а организм получает команду расслабиться. А не рановато ли?
Стараясь сосредоточиться, я приглядываюсь к сервировке. Шампанское, армянский коньяк, коробка конфет, между прочим, «Красный Октябрь», банка растворимого кофе, импортные сигареты. А, если вспомнить, что шампанского он купил три бутылки и две коробки конфет, плюс барыш продавщице, то все это великолепие тянет на четвертной. Лихо гуляет мальчик,–А почему ты хозяина квартиры «крестным» зовешь? Не в православном же смысле.
–Нет, конечно. Я после школы в «керосинку» поступил, но учиться на фиг не хотелось. Время было–мечта! Портвейн, девочки, гулянки, пару раз в обезьяннике ночевал, ну, меня с первого курса и поперли. Матушка в слезы: ай–ай–ай, сыночек пропадает, вот тогда «крестный» за меня и взялся. Отец его и отчим мой с войны дружат, так что он мне, вроде как, старший брат.
–Отчим у тебя тоже генерал?
–Генерал–лейтенант.
–А «крестный» воевал?
–Нет. Он в сорок первом только родился.
–А дальше как? Он, что тебя выпорол?
–Да нет… Популярно объяснил, что позорить фамилию мне никто не позволит, и есть только три варианта: рядовым в армию и часть где–нибудь в Муходришенске, километров эдак пятьсот от Москвы, на стройки народного хозяйства, на БАМ, например, или дорогой предков. Я мозгами пораскинул и выбрал последнее.
–Это как?
–Военное училище, но «в поля» не хотелось, поэтому поехал в Ростов, в командное инженерное ракетных войск, тем более что отчим с космической оборонкой связан, Гагарина лично знал, ну и «крестный» тоже ракетчик… Сначала училище, потом академия Дзержинского.
–Эта та, что на набережной, рядом с гостиницей «Россия»?
–Она родимая.
–А я думала там кагебешники.
–У этих отдельная нычка,–пш–пш–пш…, в опустевшие емкости медленно вползает шампанское,–За тебя.